– Запереть двери!
У замка Секицуи-Рю есть лишь одна цель. Даже в тот день, когда великий Мутеки-но-Тайо заложил первый камень в его основание, этот камень знал своё предназначение: защитить Императора и его сына. Отразить орды всех, кто захочет им гибели. Выстоять, когда армии будут биться о его стены словно море о скалы, когда земля разверзнется и боги отвернутся от своих детей. Такова цель Секицуи-Рю, его стен, перекрытий, дверей и запоров. Такова была цель у того, на чьих костях он стоит и чей череп, покрытый золотом и чёрным лаком, служит троном для Императоров Тенгоку вот уже тринадцать веков.
Замок справится.
Но справятся ли его защитники?
Сутараито глубоко выдохнул и заправил выбившуюся прядь за ухо. Всё-таки он любил свой трон. Неуютно вспоминать, что некогда он был живым существом. Сиденьем стала длинная морда, подлокотниками – выдающиеся дуги ноздрей. Пусть драконья кость жестка и неудобна, но престол возвышал Императора над подданными, как Императору и подобает. Это кстати. Чиновники в цветастых кимоно, их хорошенькие куколки-жёны, писцы с палетками, слуги всех мастей и рангов – все они казались маленькими и иллюзорными, будто мухи перед глазами Сутараито. Они и есть иллюзии. Мужи и жёны, что полчаса назад решали судьбы страны, сейчас бесполезны. Сейчас судьбу Тенгоку решали солдаты. Отборная гвардия, которую Сутараито по обычаю деда выбирал из лучших воинов и следил, чтобы они были преданы не бусидо, но Императору и его сыну.
– Где мой сын?
Молодой воин стоял у подножия трона-черепа прямо, как статуя. Но Сутараито прекрасно знал, что творится за забралом его шлема. Воин хмурился, губы. Нервничал. Сам Император, само солнце обратилось к нему, а он не знает, что ответить. Стражник бросил взгляд на толпу чиновников. Те жались по углам и думали только, как спасти свою жизнь – мужья закрывали жён, слуги смотрели в оконца и представляли, как можно протиснуться в них и спуститься по замковой стене…
Сутараито вздохнул. Только паники и не хватало. Теперь встать с собственного трона опаснее, чем сойти вниз на три этажа, где звенит металл о метал и льётся кровь. Сутараито прикрыл глаза и вцепился в ноздри-подлокотники до побелевших костяшек. Его забывчивость сыграла с ним злую шутку – Император мысленно составлял смертные приговоры для командиров стражи моста и городского крыла, но совершенно не помнил, как их зовут. Все слуги давно смешались в единую массу, и разделять их – что пытаться распустить шёлковое полотно.
– Мой Император, мы… э…
Сутараито оборвал его, подняв руку.
– Во имя Аматерасу1 и моего отца, если не знаете, что ответить – молчите! Можете не бояться, казнить вас глупо. У меня гораздо больше причин злиться на ваших командиров, чем на вас… можете напомнить, как зовут командиров крыла Коганэбоку и моста? Когда волнения кончатся, палач с ними поговорит, но вот в чём шутка – я начисто забыл их имена!
– Мой Император, они мертвы, – выпалил стражник.
– Вот как?
Сутараито тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Закату следовало наступить ещё полчаса назад, но Императору не до него. И солнце зависло на небосводе, только край опущен за горизонт. Красно-жёлтые полосы света ложились на полы тронного зала, на расписанные фусума