Читать Югана

Бушует Вас-Юган зыбучими волнами: ходуном ходит таежная река в безбрежном разливе. В буйном весеннем нагуле нынче Сивер. Даже на угорах у многих сосен, привычных к любым бурям, безудержный ветер скручивает, сламывает пружинистые ветви, а кое-где и кедры береговые, устав поклоняться ветру, ложатся на землю с грохотом, струнами лопаются тугие коренья.

Сивер, намоложенный весенним теплом, как ненасытный любовник, жмется и давит речную грудь. А Юган-река, будто оскорбленная женщина, негодует, плюется пеной, всхлестывается у объяристых берегов.

Бьет Вас-Юган резучими волнами берега – стон и свист у крутоярья. Гуляй, Сивер, по таежным рекам и юганским урманам, справляй тризну по ушедшим бесследно снегам, речным да озерным льдам. Гуляй, Сивер, весной ты без хмеля хмельной. И пусть на реке нынче будет великая буря. В весеннем бунте твоя любовь, Вас-Юган, а в буре твое обновление.

В пору весеннего хлеста волн и норовистого, безудержного ветра люди с опаской посматривают на реку и стараются прятать лодки в тишистые заливы, а обласы, однодревки-долбленки вытаскивают повыше на берег, чтоб не умыкали их волны. В этакую непогодь поклоняйся, человек, реке и бойся выходить на промысел; даже по срочным делам не спеши отправляться в путь по задуревшему Вас-Югану. Ведь каждый старожил-поречанин знает, что весной, по древнему поверью, венчаются берегини, русалки, они ищут себе молодых мужей. Бойтесь, мужчины, таежной реки в такое время. И юганский житель покорен заликовавшему Сиверу – опасно выходить в бурю на Вас-Юганский стрежень, на бой волн.

Седая женщина стоит у берегового уреза, ветер отбрасывает ее длинные волосы, и они вскипают за ее спиной точно так же, как вскипает пена на гребнях волн. Женщина в легкой меховой куртке из пыжика, узкие брюки коричневой ровдуги-замши заправлены в ноговои, женские легкие сапожки на мягкой подошве без каблуков; голенища ноговоев расшиты орнаментом из цветных нитей. На широком поясном ремне, украшенном голубым и алым бисером, висит в берестяных ножнах промысловый нож с костяной рукояткой из лосиного рога – праздничный эвенкийский наряд.

Она пристально смотрит вдаль, туда, где виднеется вершинник затопленных прибрежных ветел. И оттуда, от проглоченного водой островка на противоположном берегу, плывут четыре обласа, плывут черными просмоленными лебедями. И швыряют эти четыре легких речных челна бушующие волны, хороводят в дикой пляске.

Кого ждет седая женщина на берегу заброшенной деревни Мучпар, кто это там рискнул выйти в такую непогодь на ветробой, какие смельчаки забыли предание о берегинях-русалках?

Вздрогнула седая женщина. Она тревожно закрыла лицо ладонью, но, поборов минутную растерянность, вдруг резко убрала ладонь от глаз и вновь стала всматриваться в даль. С одним из четырех смельчаков что-то случилось, и облас раненой птицей начал слепо рыскать по волнам.

– Весло поломалось… Это пустяк. Сейчас запасное возьмет, – тихо шептала женщина.

Четыре речных суденышка, долбленных из толстых обских осокорей и обортованных кедровыми тесинами, наперекор северному ветру и лиходейным волнам плыли прямо к берегу. И на лице седой женщины теплилась улыбка спокойной гордости. Но вот она повернулась спиной к ветру и, чуть ссутулившись, набила трубку табаком, прикурила, сделала несколько жадных затяжек и, облегченно вздохнув, пошла по берегу, устланному хрусткой, просохшей прошлогодней травой, в сторону небольшого залива, куда вот-вот должны на попутной волне влететь упрямые пловцы.