Пушистый рыжий хвост маячил чуть впереди, а маленькие ножки шуршали на пестром ковре из опавших листьев, перенося Ольгу из шумного города в тихий осенний лес.
– Дуся, фу, – она одернула собачку за шлейку. – Опять что-то нашла, обжора.
Дуся засеменила дальше, Оля медленно побрела следом. Олег ушел почти две недели назад. Вернее – двенадцать дней и четыре часа. Он и раньше уходил, но почему-то именно в этот раз Оля считала дни. С недавнего времени ее стали тяготить эти отношения. Она понимала, что Олег тянет ее в болото своими разговорами об идеальной семье. О котлетах на обед, о жене – хранительнице очага, а не о вечно что-то выдумывающей карьеристке. Оля уже была готова поддаться на эти его уговоры, но денег катастрофически не хватало. А об идеальном муже Олег разговоров не заводил, да и Оле не позволял. Ей хотелось свободы, хотелось реализовать себя. Но все это было совсем не надежным, как разводы на воде от брошенного в нее камня. А Олег – вот он, вполне реальный и вполне удобный.
Оля поморщилась, вглядываясь вдаль и пытаясь разглядеть на густо усыпанной листьями земле свое маленькие чудо.
– Ух ты, – Оля забыла о своих рассуждениях, разглядывая бежевого шарпея, с которым любезничала ее Дуся. – Какой миляга, – Она невольно потянулась к бархатной, покрытой уютными складками, морде пса. – Можно? – она посмотрена вверх – на хозяина.
– Конечно.
– Какой ты мягкий. Маленький еще?
Она выпрямилась во весь рост, глядя на высокого парня лет двадцати пяти в синей вязанной шапке.
– Да, полгода. На самом деле обычный пес, просто в складочку.
– Так уже не обычный, – улыбнулась ему в ответ Оля. – Дуся, пойдем.
Она похлопала себя по ноге подзывая все еще занятую новым другом собачку. Парень продолжал смотреть на нее и не двигался с места. Оля виновато улыбнулась, словно говоря «нам пора» и, коротко свиснув Дусе, побрела дальше.
Мысли о муже совершенно неосознанно вытеснил новый знакомый. Ей было приятно вспоминать его открытое лицо и теплую улыбку. Просто молодой, просто красивый и все.
Оля зашла домой. Все здесь напоминало об Олеге. О долге, о рутине, о запретах. Настроение снова испортилось. Хорошо, хоть Корюшка сегодня у мамы.
Она открыла холодильник, вытащила бутылку Шардоне, долго держала ее в руке, словно решая для себя, чего ей хочется больше – пить или не пить.
А, к черту», – она вытащила из шкафа бокал и налила себе вина, достала из лучшего гостевого сервиза тарелку, нарезала сыр, помыла виноград и устроилась с ногами на диване перед телевизором. Портить хорошее настроение, неожиданно подаренное ей незнакомцем, не хотелось, и Оля включила первый попавшийся романтический фильм.
Всю ночь Оле снился хозяин шарпея. Его пахнущее мускусом и свежестью молодое тело, томный шепот и прикосновения умелых рук.
Утром ей было и хорошо и стыдно. Наверное, это непозволительно, сорокалетней женщине такие мысли о мальчишке думать.
Утренний кофе немного привел ее в норму, и к обеду рабочая рутина совершенно вытеснила из ее сорокалетней головы непристойные мысли, кроме мысли – «убить босса». Но эта мысль возникала у нее так часто, что она перестала быть из разряда непристойных – скорее тонирующая необходимость.
Вернувшись вечером домой, Оля непривычно долго прихорашивалась перед прогулкой с Дусей. Подправила тонкие черные стрелки, делающие ее зеленые глаза еще ярче, зачем-то распустила волосы и вместо старой вязаной шапки надела берет.