Брюква занималась своим любимым занятием. Качалась на горе подушек, засунув круглую, как шар, голову, короткие передние лапы и половину небольшого туловища прямо в одеяло, находящееся поверх стопки всех собранных с кровати подушек. И, если бы одеяло было фиолетовым или сиреневым, то ни один человек – ни близкий, ни посторонний, не сказал бы, что где-то там затесалась маленькая кошечка. Брюква была не только очень маленькой, но и бесшумной, как крошечный жучок.
Вдруг, тонкой струйкой, проникая сквозь все предметы, окружающие кошку, будь то мебель, одеяло или старый персидский красный ковёр, в комнату стал просачиваться такой знакомый до кончиков коготков любимый аромат – соседка из квартиры справа сегодня пекла блинчики. Брюква вытащила голову из одеяла и немедленно помчалась разыскивать любимое лакомство, следуя за лёгкой тенью аромата. Запах привёл её к входной двери, дальше кошке было не пройти. Брю, поникнув от грусти, сложила голову на порог, лапы поджала под себя и стала ждать какого-то чуда, хотя сама она знала, что никогда ещё не выходила за пределы этой двери.
Пролежав так целый час, маленькая фиолетовая прелесть догадалась – чуда не произойдёт. Брюква, имея невозможно грустный вид, поплелась к дивану, нашла оттопыренный краешек покрывала и залезла под него с головой, забилась в самый угол и стала вспоминать. Вспоминала она, как едва оторвавшись от материнской груди, старая хозяйка угостила её чем-то сладким, маслянистым, очень мягким, тающим во рту и поделённым на маленькие кусочки. Брю эти «кусочки» понравились ну прямо до слёз. И каждый раз, когда предыдущая хозяйка готовила «кусочки», кошка со скоростью самолёта мчалась на запах из кухни и получала целую гору таких желанных сластей. В новой семье Брюква жила вот уже девять месяцев, но «кусочков» здесь не делали ещё ни разу, возможно новые хозяева их просто не любили.