Дежурство было скучным. И это радовало. Потому что когда дежурство протекает скучно, то это означает, что все идет нормально и автоматическая система контроля пространства работает в штатном режиме, вследствие чего вмешательства человека ей совершенно не требуется. Поэтому дежурному диспетчеру можно слегка расслабиться и… бдеть. То есть, несмотря на всю скуку, ни воткнуть в уши наушники, надвинуть на глаза рамку голопроектора и погрузиться в нирвану музыки или нырнуть в чудесные миры нового голофильма, ни, скажем, придремать на дежурстве было нельзя. Потому что, во-первых, все это было прямо запрещено всеми мыслимыми инструкциями и, во-вторых, категорически не рекомендовалось еще и более опытными товарищами. Впрочем, к Евсею Сергеевичу последнее не относилось. Потому что для большинства состава диспетчерской он и был как раз тем самым «опытным товарищем». Недаром его должность именовалась «старший диспетчер». Вследствие чего, кстати, в перечень его обязанностей кроме всего прочего входили еще и контроль за обычными диспетчерами, и обучение молодого пополнения. Именно поэтому правое кресло диспетчерской в настоящий момент занимал стажер. Ну а в левом, на «капитанском», так сказать, месте восседал сам Сергеич, как его именовал кое-кто из руководства. Впрочем, список этих «кое-кто» был весьма куц. Потому что кому ни попадя подобные вольности старший диспетчер СКП12М237 дозволять не собирался.
– Тьфу ты, вот зараза… – ругнулся Евсей Сергеевич, когда тоненькая часовая пружинка, вместо того чтобы аккуратно опуститься на положенное ей место, в самый последний момент соскользнула и «выстрелила» наружу, отскочив на дальний конец подковообразного пульта. Стажер, сидевший на правом кресле, покосился на лежащие перед старшим диспетчером старенькие наручные часы с вывернутыми наружу внутренностями и пренебрежительно сморщился. Мол, нашел дед чем заняться – лучше б какой заранее скачанный фильм посмотрел или музыку послушал. Полное погружение, конечно, на дежурстве запрещено, но можно ведь и в древнем 3D помучиться. Все одно подобная убогость лучше, чем в подобном, совсем уж дремучем антиквариате ковыряться… Евсей Сергеевич уловил брошенный в его сторону взгляд и едва заметно усмехнулся в усы. Ничего-ничего, вот отсидит милок дюжину подобных дежурств, сам начнет искать, чем руки занять. Тупо зависать, пялясь в экран или слушая «пубумканье», как он называл современную музыку, конечно, можно, но не сутками ж подряд. Дежурство же тянется двенадцать часов, большую часть которых заняться совершенно нечем. Вот потому-то большинство диспетчеров и заводят себе «хобби», занимающее не только органы зрения и слуха, но еще и руки с мозгами. Кто вяжет, кто плетет, кто фигурки из дерева вырезает, ну а он, эвон, ремонтом старинных механических часов увлекся… Евсей Сергеевич аккуратно отодвинул в сторону часы с сильно выцветшей надписью «Командирские» на циферблате и, кивнув подбородком в ту сторону, куда отлетела деталь, повелительно произнес:
– А ну-ка, молодой, сбегай, принеси мне пружинку.
Стажер недовольно покосился на старшего диспетчера и, нехотя поднявшись, побрел в сторону дальнего конца пульта. Но едва он успел ухватить пружинку, как дверь в диспетчерскую с легким шелестом ушла в стенку и в освещенном приглушенным светом помещении появилось новое лицо.