К четырём годам Стёпку отец,
На коня сажая с собой рядом,
Говорил: – «Подрастёшь, малец,
Помогать будешь с полем и садом».
И скакали они у реки
Вдоль пшеничного жёлтого моря,
И казалось, что ждёт впереди,
Как и в сказке, счастливая доля.
Чувство было, как будто парит
Над бескрайним простором, как птица,
Понял, не зря народ говорит,
Что это счастье – на свет родиться.
Золотился у дома ранет
И пунцовые вишни свисали,
Отражавшие солнечный свет,
Словно лампочки, груши сияли,
Стёпка думал, что так и в раю
Плоды сочные на ветвях зреют,
Соловьи трель выводят свою
И овечки на лужайке блеют.
Богатырскую имея стать,
Был отец широк в плечах и рослый,
Верил Стёпка, что мощь передать
Сможет ему, как тот станет взрослый.
Не узнал отцовского лица
Он без стати гордого рыцаря.
Был печален лик, как у Христа,
Уводила, когда милиция.
– «За что?!» – спрашивал сын до утра,
В глаза впиваясь Девы Пречистой.
Не исторгли ни звука уста,
Лишь со скорбью смотрел взгляд лучистый.
Будто вторгся в семью их злодей
И до горьких слёз Стёпку обидел,
Перестал соловья слышать трель,
Созревающих плодов не видел.
– – -
Добывал отец руду в горах
Среди вечных снегов Заполярья,
Мог держаться едва на ногах,
Когда с поезда привезла Дарья.
Крыши шифером вначале крыл
От дождей укрыться желающим,
По ночам в доме всех он будил
Кашлем звонким, как будто лающим.
Летом воду с реки стал возить
Он в коровник на старой кобыле,
А к зиме уж не мог никак скрыть
То, что силы ему изменили.
У окна всё сидел, глядя вдаль,
Мокроту отхаркивая с кровью,
И так Стёпке было его жаль,
Что в груди давило тяжкой болью.
Повезли его в лютый мороз
На санях в больницу под вой вьюги,
Рядом Шарик бежал, верный пёс,
Не отставший до самой Калуги.
От отца исходил такой жар,
Что снежинки, лица не коснувшись,
Превращались в клубящийся пар.
Умер он в больнице, не очнувшись.
– «За что?», – Стёпка вопрошал опять.
Глядя в лик святой Божьей Матери,
Но не мог скорбный взгляд её дать
На счастливую жизнь гарантии.
Как узлом, скрутила боль утрат
Недоразвитые внутренности,
И с самим собой внеся разлад,
Навсегда лишила чувственности.
Потерявшей кормильца вдове
В детсаду завхоза должность дали,
В повторяющемся будто сне,
Через год тоже арестовали.
За мешок пустой из-под муки,
На стене висел что позабытый,
Их семью сослали в Вишняки,
В край болотный, никем не обжитый.
От случившегося в этот раз
Не почувствовал потрясения,
Даже слёзы не текли из глаз,
Впал как будто в оцепенение.
Сына взять смогла Дарья с собой,
Выезжая на поселение.
И в барачной комнате большой,
Ждал с работ её возвращения.
Через лес прокладывал народ
Рельсы для прохода тепловозов,
Чтобы торф вывозить из болот,
Города спасая от морозов.
Проживало несколько семей
В деревянном с печками бараке,
И вокруг него шли целый день,
Дети в вымышленные атаки.
Мать съедала в столовой обед
Каждый раз только на половину,
Остальное, положив в пакет,
Отдавала, придя домой, сыну.
Слишком мал был рацион такой
Оба с ним они недоедали,
Весной Стёпка заболел цингой
Его ноги ходить перестали.
Называли его «мертвецом»
Пробегающие мимо дети,
Он пугал их синюшным лицом
И руками худыми, как плети.
Стёпка днём на солнце загорал