Часть первая
Наколка на тыльной стороне ладони
Глава 1. Муха в стакане
В одну из декабрьских суббот, когда российский обыватель, отобедав чем бог послал, тщетно боролся с дремотой или смотрел очередной сериал по Первому каналу, в котельной микрорайона Солдатская слобода города Сестринска вовсю кипела работа.
Трудились двое. Один, возраста среднего то бишь годов тридцати пяти простоватой наружности зачерпывал совковой лопатой уголь из кучи, разворачивался и ловко швырял его в топку чугунного водогрейного котла еще советского производства. Второй, летами постарше, заросший седоватой щетиной, катал туда-сюда по проходу одноколесную тележку с жестяным кузовом. С улицы привозил ее полную угля, высыпал в кучу, что была чуть наискосок топки и увозил пустую обратно на улицу, чтобы снова загрузить углем. Монотонная работа была, похоже, обоим мужчинам не особо в тягость. Работали они споро и молча, погруженные в собственные мысли. Лишь изредка истопники перекидывались парой фраз, для постороннего человека ничего не значащих и непонятных, типа: "Опять штыб1 пошел" или "Снова шлакование2 будет большое, ломом херачить придется". Время от времени кочегар простоватой наружности брал длинную кочергу и шурудил ею в топке, после чего снова брался за лопату.
Так продолжалось с самого раннего утра. Наконец, где-то около часу пополудни мужчина среднего возраста и простоватой наружности бросил лопату, снял рукавицы, достал из-за пазухи тетрадочку, подошел к манометру и записал его показания. Затем сунул тетрадку обратно и крикнул в проход, что вел на улицу:
– Ахромей, завязывай давай! Война войной, а обед по расписанию.
– Щас! – раздалось в ответ.
По левую руку от водогрейного котла возле лежанки, застеленной лоскутным деревенским одеялом, находился старый письменный стол. Посередине его стоял пакет с цифрой "5" в наклоненном овале и надписью:
Пятёрочка
Самые близкие низкие цены
Покуда простоватый доставал из пакета хлеб, лоснящуюся загогулину полукопченой колбасы, пару яиц с коричневой скорлупой и полулитровую банку крохотных соленых огурциков под капроновой крышкой, вернулся тот, что был с проседью в щетине и летами постарше. Он вывалил уголь из кузова тележки в кучу, стряхнул на нее с ладоней брезентовые рукавицы и присел на лавку возле стола. Тем временем тот, что был помоложе, нарезал хлеб и выставил на стол бутылку водки.
– А! – ощерился Ахромей, обнажив две фиксы желтого металла, и на столе тотчас появились два граненых стакана.
– Что, из стаканов будем пить? – с некоторой долей сомнения спросил тот, что был помоложе.
– А из чего еще? – недоуменно произнес Ахромей. – Ну, если бы мы пили не водку, а, к примеру, мозельское, я бы организовал бокалы, – добавил он и ощерился еще больше: – Ну чо, Виталик, наливай!
Мужчина простоватой наружности кивнул, свернул у бутылки головку и налил каждому по полстакана.
– Ну что, начнем? – поднял он свой стакан.
– Давай, – ответил Ахромей и тоже поднял стакан.
Только теперь стало видно, что у него на двух нижних фалангах пальцев, указательном и среднем, наколоты перстеньки. На первом была изображена стрела с крылышками. Бывший зэк или опытный следак без сомненья определили бы, что наколка означает сентенцию "Сегодня здесь, а завра там" и принадлежит, скорее всего, ширмачу-урке.