Какую цену готовы заплатить люди за свое молчание в те моменты, когда стоит кричать о нависшей над ними угрозе? Мы всегда находим оправдания своей трусости: семья, кредит, риск потерять работу. Многое из того, что помогает оправдать наше бездействие приходит на ум, но не вижу смысла перечислять все. Причина лишь в том, что мы боимся действовать и брать на себя ответственность. Всегда ждем, что кто-то сделает все за нас. Но спасательного отряда детдомовцев, не успевших набрать кредитов, все нет и нет.
За подобное мышление город Плисовск заплатил очень высокую цену. В своем дневнике я попытаюсь описать то, что пришлось пережить городу и его жителям за свое молчание.
Новости из НПЦ по животноводству
По всем городским средствам массовой информации прогремела новость, что в нашем научно-практическом центре началась работа над разработкой вакцины от ранее неизвестного штамма бешенства.
Смущало в этой ситуации то, что сам вирус был обнаружен в Смоленском районе, но разработку вакцины было решено осуществлять в Плисовске, куда и свезли всех зараженных животных. Хотя, как мне кажется, дело скорее в размере гранта, который Москва выделила за данную услугу. А городские чиновники, учуяв размер свалившейся на них котлеты, радостно предложили провести разработку вакцины именно в нашем НПЦ.
Рядовые жители, в свою очередь, высказывали недовольство и обеспокоенность. Но, как это у нас принято, публично это делало не так уж и много людей. Большинство негодовали, не покидая пределов собственной кухни.
Вскоре можно было наблюдать привычную для наших мест картину с задержаниями самых громких активистов. Далее следовало увольнение с места работы, статья в трудовой книжке и прочие блага социально-ориентированного вектора развития. В такие моменты кухонные борцы за правду чаще всего чувствуют непроизвольное внутреннее облегчение, связанное с тем, что их подобная участь не коснулась.
За пару дней, все уличные недовольства удалось подавить. Самые громкие, по закону жанра, отправились в местный следственный изолятор, более трусливые предпочли свою гражданскую позицию дальше курилки не выносить.
Первый тревожный посыл я получил на третий день после начала вышеописанных событий.
В тот день у меня в гостях был сосед по лестничной площадке, работавший в нашем НПЦ. Небольшие застолья посреди рабочей недели для нас не такое уж и редкое явление. Изрядно выпив, он рассказал о том, что по научному центру ходят слухи о сбежавшей собаке, инфицированной тем самым вирусом.
Точно эту информацию он подтвердить не мог, поскольку являлся рядовым представителем технического персонала, а не научным сотрудником.
Понятное дело, что в ситуации подобно той, что сложилась у нас в городе, будут рождаться различные слухи и спекуляции на тему новой заразы. Хоть к данной информации я отнесся не с той серьезностью, с которой стоило бы, но телескопическую дубинку, хранившуюся у меня без дела, начал брать с собой перед каждым выходом на улицу.
Уже через пару дней размеренной жизни после полученной мной информации, я полностью успокоился, приняв для себя услышанное как обычную сплетню, гуляющую по рабочему коллективу НПЦ. Но несмотря на это, на всех встречавшихся мне собак, я по-прежнему смотрел с настороженностью.