Читать Кик и Мора
Дед, весело щурясь на солнышке, сидел на крыльце, обстругивая новый черенок для лопаты. На вид ему было около 60. Худой, высокий, но кривенький, дед слегка походил на сухую изогнутую ветку. Вперемешку с сединой в короткой стрижке деда, как тлеющие огоньки, все еще пробивались рыжие пучки волос. Зрелище было чарующее, будто ты смотришь на борьбу льда и пламени. Со временем, правда, лёд побеждал. Он мычал себе под нос какой-то неизвестный Кириллу мотив и улыбался своим мыслям.
– Проходи, юнец, чего мнешься! Иди вон на веранду, будет, значит, почти как своя комната у тебя. Прохладно по ночам там, правда, но, чай не помрешь, одеяло дам овечье, теплое…
Когда редактор сообщил Кириллу, что нужно ехать в командировку, он даже немного обрадовался. Сменить место, вдруг там кошмары отстанут хоть ненадолго, попробовать стоило! Энтузиазм поугас, когда шеф сообщил, что это будет глухая деревня *ской области.
– Пофоткаешь там обстановку для серии статей про вымирающие сёла. Дома старые, людей, не сбежавших, работяг земли русской! – быстро наставлял босс, – Портретку зато отработаешь, на свежем воздухе опять же! За жилье не беспокойся, подселим тебя к местным, они любят новые лица, все новости обсудите…
После выматывающего перелета, долгой поездки на перекладных и 3-х часового перехода со всей техникой и чемоданом в руках, Кирилл стоял у калитки деревянной хаты, проклиная свое неумение говорить редактору «нет».
– Вот из-за того, что ты такая тряпка, – бубнил себе под нос Кирилл, раскладывая вещи на деревянной лавке, – будешь две недели на интернет-детоксе ромашки в поле нюхать, да кур фотографировать.
Народу в селе было не много. От силы 20 покосившихся изб, несколько из которых пустовали. Брошенные избы выдавали себя провалившимися деревянными крышами, частичным отсутствием стекол в окнах и полностью заросшими сиренью, черемухой да сорняками дворами.
Когда Кирилл появился в селе, деревенские помоложе смотрели на него с любопытством. Старшее поколение, наоборот, с недоверием. Лишь дед, приютивший Кирилла за неплохую сумму редакторских денег, был к новому постояльцу совершенно нейтрален. Он отвечал на вопросы, делился едой, давал необходимое в быту, но разговоров «по душам» за сигареткой не вел: «– Поди у ребятни поспрашивай. Они сказки всякие любят, от бабок наслушались. Уже все друг другу пересказали, а тут новые уши пришли, они тебе на книгу наболтают чепухи этой. Некогда мне, надо за травами идти.»
За первую неделю Кирилл обошел все дома, включая заброшки. Снял портреты почти всех жителей. Некоторые старики отказывали, закрываясь руками, приговаривая: «Зачем мое лицо нести в большой город, я тут останусь, где родился, там и помру». Поэтому особенно колоритные фотки получались у Кирилла из «засады». Он фотографировал их через дыры в заборах; из-за углов изб, прикрывая слегка по бокам объектив сухой травой; притворяясь, что фоткает пробегающую мимо кошку или растрескавшуюся деревянную скамью возле дома. За несколько дней он сделал все что было нужно руководству и теперь просто ждал, когда его скучная командировка подойдет к концу. Кирилл, конечно, ворчал, но в душе от пребывания в этом селе он начал ловить определенный кайф. Простая сытная еда, удобная одежда и отсутствие этой постоянной стрессовой суеты давали ему ощущение, что жизнь его становится даже как будто длиннее от новых впечатлений.