Глава 1
Пролог российской драмы
16 декабря 1916 г. полковника Врангеля назначили командиром 2й бригады Уссурийской конной дивизии. Назначение было отмечено веселой офицерской пирушкой. Настроение у Петра Николаевича было весьма оптимистическое. Карьера складывалась удачно. Уссурийская дивизия воевала на Румынском фронте на чужой территории и сравнительно малой кровью.
Где-то на Западном фронте 31летний полковник Яков Слащёв командовал лейб-гвардейским Московским полком. Там же служил унтер-офицер Семен Буденный. В Петрограде на частном заводе Ургайло работал мастером Клим Ворошилов.
В Минске в Комитете западного фронта Всероссийского земского союза служил статистиком Михаил Александрович Михайлов. Однако местная полиция получила сообщение из Петрограда, что под этим именем скрывается беглый каторжник Михаил Фрунзе.
В Туруханском крае в селе Курейка отбывал срок ссыльный Иосиф Джугашвили. Недалеко сидели Герш Аронович Радомысльский и Лев Борухович Розенфельд. Тесть последнего – Лев Давыдович Бронштейн – обретался на другом конце света, где собирал в партийную кассу деньги еврейских миллионеров. Из советских учебников истории мы позже узнали, что первые два были «политическими проститутками» Зиновьевым и Каменевым, а третий – «иудушкой» Троцким.
А где же автор столь едких характеристик? Он гуляет по набережным Женевского озера в сопровождении двух партайгеноссе. Первый партайгеноссе обладал незаурядным умом и обаятельной внешностью, а второй был превосходным секретарем, законной женой, а главное, вел финансовую отчетность партии.
О чем же думал руководитель большевиков? О революции в России? О начале гражданской войны?
Да, где-то в 1914—1915 гг. он говорил о необходимости превращения империалистической войны в гражданскую. Но, увы, все эти рассуждения остались ничем не подкрепленными лозунгами, а, говоря по-русски, пустой болтовней. Возьмем собрание сочинений Ленина и посмотрим перечень его статей за ноябрь 1916 г. – февраль 1917 г. Они все посвящены деятельности эмиграции и зарубежных социалистических партий. Нет не только статей о революции в России, но и даже о самой России.
Есть сведения, что Владимир Ильич к декабрю 1916 г. утратил в значительной степени свой оптимизм и даже утверждал, что его поколению революционеров не суждено увидеть революцию в России.
Такого же мнения придерживалась и царственная чета. 31 октября 1916 г. царица Александра Федоровна писала из Царского Села мужу в Ставку: «…я всецело полагаюсь на нашего Друга, который думает исключительно о тебе, о Бэби и о России; благодаря его руководству, мы перенесем эти тяжелые времена».[1]
Супруги уже строили планы на послевоенное время. Увы, они сводились к двум пунктам. Во-первых, репрессии против всех врагов престола и «нашего Друга»: «По окончании войны тебе надо будет произвести расправу»[2]. Во-вторых, демобилизованных солдат отправить добровольно-принудительно на строительство железных дорог: «Таким образом, найдется работа для наших запасных, когда они вернутся с войны, и это задержит их возвращение в свои деревни, где скоро начнется недовольство – надо предупредить истории и волнения, заранее придумав им занятие, а за деньги они будут рады работать»