В краях тех, мир сей познавая,
Охотник молодой гулял.
И уголок изрядно дичью удивлял.
Лесной тропой пошел герой:
– Я первый, кто ступил сюда ногой!
Подумав так, решил умыться,
Водицы ключевой напиться,
Чтоб чувствовать себя бодрей,
спускается к ручью скорей.
Вдруг слышит, кто —то плещет.
Охотник смотрит, и патрон свой ищет:
– Вот, и добыча на обед!
Не слышно, крадясь, идёт.
И только зарядил патрон,
Внимательнее пригляделся он…
Глядь- русалка перед ним вводе!
Охотник понял – быть беде.
Парнишка малость оробел, —
На храбрость тоже есть предел.
Немало всякого видал;
Но что б такое …может, жар?
Лесная Дева? Приведенье?
Глаза зажмурил на мгновенье…
Потом протёр, перекрестился, —
Не исчезла! Убедился:
– Не русалка, это точно —
Нет хвоста!
– Неспроста забрёл сюда,
Ты, неспроста!
Шептало сердце молодца…
Но не хотели отрываться
Глаза от девушки лесной,
Чей лик стрелой на сердце пал,
И схож был с нежною Весной.
И он смотрел
на радужные брызги,
И затаив дыханье,
видел гибкий стан…
И лился звонкий смех;
– Беги! – душа кричала.
А сердце билось птицей,
Чуя в нём капкан.
А солнышко, всходя, обдало
Потоком нитей золотых,
И стройный стан её объяло,
Разум охотника затмив.
Он оступился. Затрещало.
И встрепенулась Дева, – ах!
И обернулась, замечая
Лик чужака в кустах.
Взглянула, – словно полоснула
Кинжалом сердце молодца.
Встряхнув власами, вдруг исчезла,
Прикрыв ладонями лицо.