Читать Человечек из сосновой шишки

День был по-февральски холодным и ветреным. Несмотря на непогоду, в Сергиев Посад стекались тысячи людей: ехали из Москвы и Санкт-Петербурга, спешили из Владивостока и Симферополя, летели из Нью-Йорка и Иерусалима.

Событие «не заметили» центральные телеканалы и крупные издания – оно казалось слишком тихим и неброским, какой и была жизнь настоящего монаха. Но десятки тысяч людей по всему миру знали: на 98-м году жизни закончил свой земной путь старец, духовник трех русских Патриархов и братии Троице-Сергиевой Лавры, архимандрит Кирилл (Павлов). Его отпевание 23 февраля 2017 года совершил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Пройти всю войну, обрести смысл жизни в пекле Сталинграда, мерзнуть в занесенных снегом окопах, понести ранения и болезни, вести строгую жизнь аскета и дожить почти до 100 лет – казалось, печать избранности лежала на нем от рождения до смерти.

Его называли духовником всея Руси. Его жизнь считали святой. Его почитали как прозорливого старца. «Про старцев не знаю, но старики есть», – отмахивался и отшучивался отец Кирилл.

Но те, кто по его молитвам исцелились от неизлечимых болезней, кто был утешен в самые трудные минуты жизни, не сомневались в его святости. И даже в день прощания шли, чтобы согреться его теплом.

Еще говорили, что архимандрит Кирилл и есть тот самый герой Сталинграда, именем которого назван дом Павлова – символ стойкости советского солдата.

Но события осени 1942 года до конца жизни отца Кирилла остались загадкой. Он молчал о самых страшных днях Сталинграда, как будто держал данный кому-то обет.

Для духовного переворота в его жизни было достаточно Евангелия, найденного в разрушенном сталинградском доме и собранного по листочкам.

Десятки бывших фронтовиков, ставшие после Победы семинаристами и монахами в Троице-Сергиевой Лавре, прекрасно осознавали: эта страшная война была попущена за отступление народа от Бога. Грех есть колыбель войны. Тот, кто не ведет войну против собственных страстей и грехов, неминуемо ведет войну против Бога и своих ближних.

Но если в минувших боях в ход шли оружие и военное мастерство, то в новой духовной брани за душу человеческую на первый план выступили смирение и любовь.

«Любовь не видит зла во зле», – сказал как-то отец Кирилл (Павлов). Чем тяжелее грех, чем глубже падение, тем больше внимания уделял он человеку, поддерживая и вдохновляя: все сможем, все преодолеем – с нами Бог.

…Его погребение пришлось на День защитника Отечества и Широкую Масленицу и больше напоминало церковное торжество. Из колючего снежного тумана люди входили в Успенский собор, где сердечная скорбь растворялась едва уловимой Пасхальной радостью: отец и духовник вернулся в Лавру.

Еще четыре часа после панихиды шли прощаться ко гробу, а когда засыпали могилу, запели светлый Пасхальный канон. Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?

Воскрес Христос – и торжествует жизнь…

Впервые с отцом Кириллом я встретился в 1969 году, когда поступал в Московскую Духовную семинарию. Нас готовили ко Святому Причастию, в академию пришли духовники из Троице-Сергиевой Лавры, и я – интуитивно, не зная, кто это – подошел на исповедь к отцу Кириллу. Потом уже начал интересоваться, узнал, что это известный архимандрит, духовник, человек, который отличается глубоким смирением и большой любовью. Он всех любил – и чад, и не чад. И его все любили. Все к нему хорошо относились: увидят – улыбаются, берут благословение…