Телефонный звонок в предутреннее время – это недобрый вестник. Хороших новостей от него ждать не приходиться. За пятнадцать лет службы в полиции никто ни разу не звонил мне в четыре часа, чтобы пожелать доброго утра или пригласить на ранний завтрак. Этот телефонный аппарат, эта «черная коробка», на моем рабочем столе – это моя связь с улицей. Вкрадчивый шепот, всхлипывания, проклятья и истерика – все это – голоса улицы. Я их слышу ежедневно, стоит мне снять трубку «черной коробки». Они не оставляют меня в покое ни днем, ни ночью. Они хотят быть услышанными, и я даю им такую возможность, я их слушаю. Они говорят, когда кто-то совершил злонамеренное деяние, когда кто-то с кем-то хочет свести личные счеты, когда кто-то хочет выйти из окна многоэтажки или болтается в петле. Бывает, что я их понимаю, реже сочувствую, но чаще всего – просто ненавижу. Это слабые и никчемные люди способные только на разрушение. Да и за людей я их не считаю. Они собственными руками убивают в себе человека прежде чем навредить другому. У них не лады, в первую очередь, с собой.
Я открываю глаза после третьего звонка, но снимать трубку не тороплюсь. Надеюсь, что «черная коробка» все-таки замолчит: на том конце провода в отчаянии бросят трубку, не дождавшись ответа, или звонок примет кто-нибудь другой из моих коллег, избавив меня от очередной головной боли. Но «черная коробка» продолжает звонить. Всю последнюю неделю ее надрывный звон раздавался в моем кабинете непрерывно. Затем наступило недолгое затишье. Затишье перед бурей.
Я жду, когда прозвучит еще пять звонков, и только потом поднимаю трубку:
– Кулаков. Слушаю.
– Приезжай как можно скорее в «Центральный парк». Там найдешь «Сад камней». Я тебя буду ждать, – говорит мне знакомый голос в трубке.
Голос принадлежит моему информатору – самому надежному источнику новостей из трущоб. Ему можно доверять. На протяжении многих лет я прислушивался к нему, использовал полученную информацию в своих целях, и он ни разу не подводил меня. До сих пор мы общались только по телефону. Его просьба о личной встречи меня настораживает, но и не поехать я не могу. Вероятно, сложилась какая-то нерядовая ситуация, требующая экстренных мер. Я сажусь в машину и еду в указанное место. Я очень рискую не вернуться. Как правило, любая встреча готовится несколько дней из соображений безопасности. Но сейчас мне придется действовать по наитию.