– Мистер Хатчер. Начну с того, что мы рады видеть вас в этих стенах и благодарим за выбор нашего учреждения. Вы знаете, опыт и методики специалистов клиники уникальны, и мы сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь вам в вашей проблеме.
– Ближе к делу, мистер Гаст.
– Что ж… Прежде чем я отправлю эти документы в клинику, – он многозначительно кивнул на желтую тетрадь с какими-то пометками в столбик. – Необходимо уточнить некоторые детали.
– Мистер Хэнстром заверил меня, что его поручительства будет достаточно. Разве нет?
– Безусловно. Но вопросы безопасности, сами понимаете, у нас в максимальном приоритете. Я бы не отнимал ваше время, если бы речь шла о стандартном пациенте. Однако ваша супруга… то, что она делала… вынуждает нас просить дополнительные гарантии.
– Что вам нужно, мистер Гаст?
Худой господин оторвал глаза от стола и внимательно посмотрел на Эда сквозь очки. На Малил он не обращал внимания.
– Ваше слово, мистер Хатчер. Что прошлое миссис Хатчер никак не отразится на ее пребывании в нашем учреждении, и вы лично за этим проследите.
– Хорошо, оно у вас есть.
Лицо господина Гаста смягчилось, насколько это было возможно, и на нем появилось что-то вроде улыбки.
– В таком случае рад официально приветствовать вас в нашей…
– Мистер Гаст, – перебил Эд. – Взамен я требую гарантий, что вы сделаете все возможное. В противном случае мне придется урезать мое спонсорство. И поверьте, вы лишитесь не только моих денег.
– Уважаемый мистер Хатчер, позвольте вас заверить, что такие пациенты, как ваша супруга – это наш профиль. Не буду рассказывать скольким людям мы помогли избавиться от гнетущих их состояний и вновь почувствовать радость жизни. Увидеть красоту этого мира…
– Этот мир умирает! – не сдержалась и выпалила Малил.
Гаст замолчал и резко помрачнел. Выдержав недолгую паузу, он заговорил снова, чеканя каждое слово.
– Умирает ваш мозг, миссис Хатчер. Ваш разум, если точнее. Но мы вас вылечим, в этом нет никаких сомнений.
* * *
– О каком моем прошлом он говорил, Эд? Что я сделала? Что-то плохое?
– Ты… убивала себя. Много раз. Я думал ты помнишь. Наверное, и к лучшему, что нет. Но я не позволю им обращаться с тобой как с преступницей. Ты очень больна, Малил. Но мы со всем справимся, вместе. Сейчас мне нужно уехать, на неделю. Потом я обязательно приеду, и мы поговорим. Не бойся, все будет хорошо. Я тебе обещаю.
* * *
Малил вздрогнула и открыла глаза. Поначалу было темно, но затем как песок сквозь решето на нее начала сыпаться окружающая реальность. Она лежала в комнате с открытым окном. Белая занавеска трепетала под порывами холодного ветра. Ее забил озноб, руки и ноги задрожали, и она их почувствовала. Тело было тяжелым и чужим. А затем пришла боль, от которой у Малил потемнело в глазах.
Мыслей в голове не было, ни одной. Но ее глаза видели, а тело постепенно вспоминало себя. С трудом шевеля шеей она обвела комнату взглядом. Она была почти пустой. Коричневые с желтым отливом стены, мерзко блестящие в свете, лившемся из окна. Малил вперила взгляд в то, что было за ним. Ее тело пронзил спазм, оно забилось в конвульсиях, но она не отвела взгляда.