Читать Фабрикант

Петроград, 26 октября1 1917 года.

– Стой!

Впереди идущий поднял руку, затем снял очки и потёр красные от бессонницы и напряжения глаза. Колонна остановилась.

– Что там, товарищ Антонов? – командир красноармейцев подошёл к провожатому. – Вроде наши?

– Может и наши. Тогда почему они стреляли? – Антонов силился хоть что-то рассмотреть в ночной темноте. Приземистая громада Петропавловской крепости тонула во мгле, сливаясь со свинцовой водой. У ворот горели костры, в их свете были видны силуэты людей. Рядом отбрасывали длинные тени составленные в козлы ружья.

– Матросы… Одеты в чёрное, – рослый красноармеец тоже пытался разобрать кто там у входа, – если моряки – значит точно свои!

– В такой тьме всё чёрное. Проверить не помешает. От того, что свои шлёпнут, радостней не станет. Стереги пленных, а я дойду посмотрю кто там. Пару человек пришли мне для охраны.

– Слушаюсь!

Командир вернулся к солдатам и что-то отрывисто скомандовал. К Антонову подошли два красноармейца. Они тотчас растворились в темноте, хрустя каблуками по ломкому льду. Конвоир задумался не приказать ли арестованным лечь или присесть, чтобы уберечь от случайной пули, но делать этого не стал, авось обойдётся. Он сутки был на ногах и теперь, когда радости и тревоги минувшего дня остались позади, навалилась апатия. Пока Антонов ушёл разбираться, старшой закинул винтовку за спину и закурил папиросу, чудом не сломавшуюся в кармане посреди бурной ночи. С чувством затянулся. После постоянной стрельбы и криков, табак в ночной тишине тлел оглушительно. Воздух наполнился сизым ароматным дымом. Среди солдат послышалось шушуканье, кое-где тоже замелькали огоньки самокруток. Пленные стояли молча.

Вскоре появился один из посланцев, отправленных на разведку. Он передал приказ Антонова вести арестованных к крепости. Там были большевики, опасности нет. Красноармейцы привычно взяли пленных в кольцо и вышли на мост, ведущий к Иоанновскому равелину.

– Там свои, нас ждут, – сказал Антонов, ждавший на мосту, командиру конвоя.

Сапоги гулко бухали по настилу, отряд приближался к крепости, назло всем выстроенной давным-давно царём Петром посреди голого острова, пронизываемого ледяными ветрами. У полинявших от времени ворот было светло от костров. Караульная будка в чёрно-белую полоску пустовала. На булыжной мостовой в замёрзшей луже валялась чья-то серая унтер-офицерская фуражка, затоптанная сапогами. Матросы грелись у огня, некоторые дремали, привалившись друг к другу. Появление арестованных вызвало оживление.

– Братцы, мы министров ждём, а вы кого привели? В какой канаве их подобрали? – спросил самый ближний к прибывшим мужик с лихо закрученными усами. На его бескозырке гордо красовалась надпись «АМУРЪ». Раздался дружный взрыв хохота. Он вальяжно прошёлся перед пленниками, которые и впрямь выглядели плачевно. Одетые дорого, они были перепачканы с головы до ног.

– Кто главный, товарищи? – Антонов вышел вперёд. Голос был устало-командным, требующим лишь чёткого, короткого ответа.

– Кобылин! – вдруг раздался окрик за спинами матросов. – Брось свои шуточки!

Рядом с говорливым моряком появился плотный военной выправки мужик в кожаной тужурке с такой же, как у пришедших солдат, красной лентой на левом рукаве. Он строго глянул на Кобылина, нахально ухмылявшегося в ответ.