Читать Байки и не байки

Конец сентября. Замечательное время. Деревья в лесу только начинают менять зелёные летние уборы на золотисто-оранжевые осенние. В воздухе летают маленькие липкие паутинки. Яркое солнце слепит глаза. На яблонях и сливах в заброшенном саду деревни Пожарское всё ещё висят налитые соком плоды. Вон там неподалёку, в берёзках, точно подберёзовиков можно набрать. Лепотаааааааааа…Мне, однако, не до всех этих красот. «В левой руке «сникерс», в правой руке «марс»…» А нет не то… В левой – «фискарь», лопата с укороченным металлическим черенком, а в правой – «Аська», металлодетектор «АСЕ-250». И брожу я, уткнувшись взглядом в землю, по заброшенной лет пятьдесят назад деревне. Жду, когда «Аська» правильно запищит.

Неподалёку также бродит Слонёнок. Серёга – мой брат. Мы уже походили по распашке – перепаханному картофельному полю, теперь ушли под сень фруктовых деревьев. Ага…сигнал. Лопату в землю, что у нас тут? Золотистый кругляш, перекрещенные колосья и год – 1936. О как, 10 пфеннигов. Я набрал в грудь воздуха и заорал «Дойчлан, дойчланд юбер аллес!». Сейчас Серёга всё равно спросит «чего откопал?». Ан нет, тоже около ямки на коленях. И мне в ответ доносится «Боже царя храни». Чего-то дореволюционное нашёл.

Это уже традиция такая. Поначалу, как только началось наше увлечение «копом», если кто чего нашёл, другой сразу к нему бежал поглядеть. Любопытство – куда его девать? Вот и порешили, чтобы не бегать друг за другом по полю, орать гимн того государства монету или артефакт которого откопал. В основном конечно «Боже царя храни» да «Союз нерушимый» раздавались над полями, но пару раз Слоник и «Марсельезу» затягивал, когда пуговки или пряжки солдат Великой армии находил. Ходим дальше.

Вот опять – Союз нерушимый республик свободных… Что-то как-то весело голосит. Оборачиваюсь и вижу «трусы и рубашка лежат на песке», а нет, почудилось. Прибор и лопата лежат на земле, а здоровенный мужик, под метр девяносто ростом, орёт Гимн СССР и выделывает ногами что-то вроде гопака. Вот уж, правда, доволен как слон.

– Ты чего нарыл-то? – ору.

– Полтинник двадцать четвёртого года, – ну да, есть чему радоваться. Подхожу посмотреть.

– А шо ж ты, мамонт доморощенный, союз нерушимый орёшь?

– А чего надо?

– Эх ты, дуб в цвету. Интернационал.

– А я и не знал,– и мы в два голоса заорали – Вставай проклятьем заклеймённый.

В общем весело. Потом к нам пришла охотничья собака, пятнистая и лопоухая. Слоник скормил ей бутерброд с салом. Зажевала за милую душу, пару минут побегала за нами, и ускакала в лес. А вскоре пришёл и человек с ружьём. Для начала вопросил, сколько мы золота накопали. Пожав плечами, мы объяснили, что на золото нынче не сезон, медь в основном роем. Мужик ещё минут пять поглядел на то, как мы ходим под яблонями, в три этажа костеря «хвостатую сволочь», которая вместо того, чтобы уток или зайцев поднимать, бегает непонятно где, да и сам ушёл в лес.

Скоро и мы, собравшись, ушли с деревни. Неподалёку в лесу был ещё господский дом и небольшой хуторок. Пока шли по лесу шуганули зайца, вот он улепётывал. Господский дом оказался перерыт, что называется, на метр в глубину. Потому потопали к хутору. Повезло, им коллеги видимо пренебрегли, не копаный от слова совсем. Полтора десятка монет, среди них три серебрушки, пара нательных крестов, причём один серебряный в эмалях, и увольнительный знак 90 Онежского пехотного полка. Много уроженцев Хохловской волости служили в 23-й пехотной дивизии (Беломорский, Онежский, Двинский и Печорский полки).