В конце января я вернулась в Москву. Из сумки, которую я оставляла в съемной квартире до своего возвращения, пропал зонт, эпилятор, домашняя одежда, косметика и еще некоторые вещи. Это Юля. Я знаю. Хозяйка той самой квартиры, в которой я прожила ровно месяц. Её длинные немытые черные волосы всегда собирались в тугой хвост, огромные темно-зеленые глаза на бледном лице хитро сверкали, когда она спрашивала:
– Тебе хоть нормально там платят?
– Да, – отвечала я, – зная, что ей очень любопытно, где у меня это «там», и сколько это «нормально» мне платят.
Но после моего несодержательного ответа, ее лицо расплывалось в наигранной улыбке, обнажая пожелтевшие, гниющие, косые зубы. Жаль, что в моей сумке не хранятся зубы. Я бы порадовалась, что они достались именно Юле.
Ее дети то и дело неслись по квартире как угорелые, плескались часами в ванной, показывали мне свои шмотки, рюкзаки и прочую фигню.
– Смотрите, что мне купила мама, – одна из них мне показывает какой-нибудь кошелек в блестках.
– Вика, мама тебе его купила еще в прошлом году, – кричит вторая, в ужасе, что ее сестра привлекла к себе большее внимание.
Меня же бесили их детские голоса, демонстративность, и я пряталась от них по разным углам, выжидая, когда же все уснут. Удавалось не всегда. И тогда, они поочередно прыгали передо мной и здоровались, причем по нескольку раз. Я же строила из себя добрую тетю и улыбалась им, как будто бы меня это всё дико умиляет. А про себя представляла этих милых малышек с кляпом во рту и желательно где-нибудь в шкафу. Потом я с деловым видом прижимаю к уху давно разряженный наушник, и иду к себе выжидать дальше.
Юля каждый день что-нибудь готовила, жарила, варила, пекла, а потом быстро, словно белка, уносила «заготовки» к себе в комнату, закрывая обоими руками. Почти каждое утро я наблюдала в окно ту же самую картину. Белка мчится по веткам, что-то пряча в своих лапках, а потом «юрк», и нет её. Мне иногда хотелось неожиданно выйти навстречу Юле и издать какой-нибудь звук, типа: «бу», или сделать вид, что я хочу выхватить ее «заготовку». Уверена, вышло бы смешно.