Читать В тени белой акации. Мелодраматическая повесть

© Елена Комендант, 2021

ISBN 978-5-0055-3463-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Елена Комендант

Е. Комендант

«Белой акации гроздья душистые неповторимы как юность моя», – чудесные слова популярного романса навеяли на меня воспоминания о детстве и юности, и пришла мысль поделиться с возможными читателями.

Е. Л. Комендант (Рафельд), г. Копейск, Челябинская обл.

Почему я назвала свои воспоминания таким несколько вычурным названием? Потому что, как Одессу и Киев называют городами-каштанами, так и Мукден (теперь Шеньян) славится своей белой акацией. Это дерево большое, похожее на пирамидальный тополь, каждую весну на нём распускаются соцветия, размером с большую гроздь винограда и с прекрасным ароматом – «грозди душистые», как в песне. Почти на закате жизни благодарная память не даёт мне забыть об этом дивном природном чуде.

Детство. Я родилась в Китае на ст. Ханьдаохэцзы. Волею судьбы моих родителей занесло туда революционной волной в 1920 г. Отец мой, был студентом второго курса Владивостокского политехнического института, а моей матери, Евгении Сергеевне Зайцевой, было всего три года. Мой дед с материнской стороны Сергей Тимофеевич был краснодеревщиком, мастерил мебель, замечательный охотник, и вот этот «пролетарий» с дырой в кармане и четырьмя детьми тоже оказались в Китае на станции Ханьдаохэцзы.

Стыдно признаться, но мы с братьями почти ничего не знаем о своих предках, а теперь уже и не у кого спросить. Знаю только, что мой дед по отцовской линии женился в Польше в г. Лодзь на польской паненке Матильде Завадской, увёз её в Китай и имел троих детей: моего отца, ещё одного сына помладше и дочь Руту, которая утонула в реке 16 лет отроду.

Со строительством железной дороги в Китае открылись большие возможности для предпринимательской деятельности и хорошего заработка. Тысячи людей разных национальностей устремились в Китай. В том числе и мой дед, который был подрядчиком на строительстве железной дороги. Он с семьёй обосновался на станции Ханьдаохэцзы. Дед построил мельницу, и они жили зажиточно. Даже смогли послать моего отца учиться во Владивосток.

Бабушка Матильда смертельно тосковала на этой дивной в природном отношении станции, но по существу жутком захолустье после большого г. Лодзи. Смерть дочери окончательно сломила её, и как-то в один печальный вечер она приняла большую дозу снотворного и не проснулась… Хунхузы разграбили и подожгли мельницу, дед тяжело переживал и тоже вскоре умер.

Мои другие бабушка (Софья Савельевна) и дедушка со стороны мамы имели десять детей, очень бедствовали. Из всех детей только двое – мама и её старшин брат Андрей – окончили гимназию, остальные остановились на 5-ти классах.

Мой отец женился на моей матери вторичным браком, был старше на 19 лет. Через год на свет появилась я, а ещё через год и 4 месяца мой брат Виталий. Мы с ним погодки.

Себя я помню очень рано. Мы жили уже в г. Харбине, отец работал на КВЖД. Бывало, ездил зимой на охоту, это было его хобби. Однажды зимой он привёз замерзшую как кость косулю, и родители начали предлагать мне потрогать её. Это произвело такое впечатление, что стало началом осознанной жизни. Ещё я помню своё падение в погреб в это же время. Мама накинула на меня большой халат и собралась сбегать к соседке. Зачем-то отвернулась, а я сделала роковой шаг и… не поняла, халат закрывал мне глаза, и это спасло меня. Мама, конечно, страшно перепугалась, потому что из ямы не раздавалось ни звука, и лишь после трехминутного молчания послышалось жалобное: «Мама». Немедленно извлеченная из погреба, я была обследована со всех сторон на предмет перелома. Но все косточки оказались целы, и живую и невредимую «парашютистку» извлекли на свет Божий.