Читать Я вернусь

Что бы ни случилось завтра, у нас есть еще сегодня, запомни это.

(с) "One day".

Иногда я слышу голос из будущего, из прекрасного далёко, о котором пелось в той красивой песне советских времён. Иногда я чувствую настоящую пустоту. И не просто чувствую – я в ней отражаюсь; видеть себя самого в отражении пустоты – невероятное ощущение. Жаль, что, по какой-то причине, этого никто не понимает. Ну, или почти никто.

Мне кажется, что это может понять она. Помню – это было вчера – парк, скамейку под деревом, прохладный ветер, нашептывающий что-то, послания, понятные лишь небу сентября. Мы разговариваем обо всём, о чём только можем. Несколько минут о политике (и это всегда нас приводит к пониманию тщетности и некоторой забавности всего человеческого мельтешения под Солнцем), дальше – вечные разговоры о нашей с вами природе и природе вообще. Никаких конечных выводов, разумеется, чаще всего не проистекает. Да и могут ли они быть? Я всегда считал и говорил ей, что наша жизнь подобно мигу, полёту осеннего листочка на ветру, несущему его в каком-то случайном направлении. Я всегда говорил, что стремление разгадывать тайны – это наша с вами наилучшая черта, но все тайны до последней разгадать невозможно. И тут на сцену эфемерного бытия выходит смирение – вторая наилучшая черта человека. Это не то же самое, что смирение перед сильными мира сего: такими же людьми, жизнь которых, точно так же, как и твоя, может оборваться в любой момент времени, в любом уголке пространства, или перед судьбой, вечно старой и вечно слепой, или перед Богом, определившим каждому из нас какую-то долю (скорее всего, не завидную), а зачем – Он и сам, похоже, не знает.

Я говорю то, что говорил и ей. Это смирение перед временем, которое неизбежно обращает всё в космическую пыль, стирает цивилизации, планеты, разнося всё и вся прочь – в холодную тьму. Смирение перед случаем – осознание простой истины, что я исчезну так же случайно, как и появился и что точно так же в безвременье исчезнет всё. Смирение с тем, что Рай оказался не таким, каким бы мы хотели его видеть, но что ничего иного у нас никогда и не было.

Мне снился сон о том, что несколько лет моей жизни обернулись лишь мгновеньем – буквально. Я вдохнул и моргнул глазами – и всё вокруг изменилось, постарело, и мне стало страшно: на самом деле, все эмоциональные связи между людьми, которые дороги друг другу, – скреплены временем. Именно временем. Время – убийца. Однако, в то же время оно – единственный по-настоящему ценный ресурс, который у нас есть. Стоит выпасть на несколько лет из времени, и всё – тот, с кем ты был связан, уходит, исчезает, словно бы его никогда и не было в твоей жизни. Остаются только воспоминания, выцветающие, как цвет твоих глаз. На их место приходит подозрение, что тот человек никогда и не существовал на свете. А если и существовал, то ты здорово ошибался на его счёт все эти годы, и он – просто никто.

Вот что творит время. И оно же дарит ощущение полноты жизни, удовольствие от каждого вдоха, «бусидо».

Бусидо.

Я думал и о том (и разумеется, я рассказывал об этом ей), что можно сбросить оковы времени, если стать светом. Стать светом – не метафорически, а буквально, обернуться фотоном и отправиться на другой край Вселенной. Вот это было бы путешествие! Потому что времени не станет. И вот она – вечная жизнь со скоростью в триста тысяч километров в секунду.