Предисловие
Героиня повести – моя коллега, проработавшая рядом со мной вторым режиссером почти шесть лет. Её мировосприятие во многом было мне близким и когда она снова вышла замуж и уехала в Польшу, то я почувствовала себя одинокой. А перед отъездом оставила она мне свои дневниковые записки со словами: «Возьми… В них много такого, о чем тебе не говорила, а теперь узнаешь. С собою мне их брать нельзя, вдруг муж найдет, что тогда? Ведь такой подруги, как ты, у меня больше не будет, так что бери и делай с ними, что хочешь». И вот, выждав «срок давности», решилась я «обнародовать» её записки о поре её увлеченности журналистом, с которым работала. Конечно, основной текст моей повести будет из дневников Белы, переписанных мною по-своему (сохранены лишь содержания эпизодов), но есть еще и мои реплики к ним, воспоминания и раздумья (курсивом), и вполне возможно, что эти «ремарки» не совсем то, о чём думала моя героиня в той или иной ситуации, но так ведь автору позволительны домыслы.
Действие повести – конец 80-х годов прошлого века.
(Одна из записей Белы):
«Наконец-то закончила набирать на компьютере свои дневниковые записи! Глаза устали… Итак, какое сегодня число? Тринадцатое. А начала набирать… Раз, два, три, четыре… Опять тринадцать? Да что ж это такое! Прямо мистика какая-то, как тогда… Ну да, вот та запись:
«Он идёт по коридору мне навстречу, но останавливается:
– Бела Эмильевна, – смотрит отчуждённо: – Надо отвезти в театр костюмы, которые мы брали для передачи, но ассистенты в отгулах, так что придётся Вам…
А раньше сделал бы это сам! Но накануне, при записи передачи, снова были мы с ним «в конфронтации», и вот… Смотрит, не отводит глаз и в них вроде бы вопрос: «Не обиделись?» Подумаешь! С какой стати? И киваю головой, проплываю мимо. А чуть позже вошел в кабинет:
– Отметить надо, где я в кадре буду.
Диктую и смотрю в глаза (Вы для меня сегодня, как и все.)
– Да, вот еще что. Лев Ильич, сделайте начитку1* афоризмов для «Прожектора».
– Сделаю, – и взглянул (Жаль, что «как все»).
– И прохронометрируйте их, пожалуйста.
– Хорошо.
А в одиннадцать началась у нас с ним долгая запись журнала… аж до четырех. И был терпелив, сдержан, – не перечил. Что с ним? Когда кончили и я еще сидела за пультом, прислал ассистентом записку с хронометражем афоризмов: «Первый – девять минут, второй – тринадцать, третий – пятнадцать, четвертый – тринадцать.» И в скобках: «Как раз – о нашем случае.»
И этот «случай» начался меж ними с того самого дня, когда после отпуска Бела пришла на работу и в графике увидела: будет делать передачу с новым журналистом Соминым… Но вначале набросаю хотя бы «карандашный» портрет Белы (А разноцветная палитра масляных красок, надеюсь, появится потом, когда перед читателем замелькают странички из её записей.) Красива ли была моя героиня? Да нет. Но такие лица в толпе заметишь сразу, – есть в них какая-то ежесекундно меняющаяся и чарующая прелесть! То же металось и в её глазах, а когда Бела задумывалась о чем-либо, то в них появлялась такая бездонность, что иной раз думалось: ну, зачем этой симпатичной женщине погружаться в такой глубинный омут?.. жила бы себе легко, скользя по поверхности событий и явлений, да и всё, но… Но, честно говоря, как раз эта глубина меня и влекла к Беле.