Читать Литературный оверлок. Выпуск №1 /2021

Шрифт

Интервал

Авторы: Евсеенко Иван Иванович, Колейчик Дмитрий, Воскресная Николь, Леушев Николай, Шкарпета Сергей, Луданов Илья, Бесчинкин Ваня, Антушевич Александр, Игнатов Дмитрий, Флоч Наталья

Редактор-составитель Иван Иванович Евсеенко

Зав. отделом поэзии Дмитрий Колейчик

Зав. отделом прозы Яков Михайлович Сычиков

Художественный редактор Александра Будникова

Фото на обложке MD – Irina Lyalech

ISBN 978-5-0055-3018-9 (т. 1)

ISBN 978-5-0055-3019-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

от составителя

Те, кто периодически читает или просматривает наш альманах успели заметить, что в 2020-м году он вышел вместо четырех раз, всего лишь два. Связано это, конечно, с той странной ситуацией в мировом обществе, возникшей в последние два года. Слишком много, в связи с этим, психической и нервной энергии уходит на формирование контента для нашего издания. Вряд ли в будущем ситуация нормализуется и придет в приемлемую норму. Но мы надеемся, что приноровимся и все ж таки сыщем в себе необходимые силы и волю для издания альманаха в прежнем объеме. Будьте здоровы и читайте нас несмотря ни на что.

редактор-составитель

Иван Евсеенко (мл)

от редактора поэзии

На скорую руку

(Минск, январь)

Вчера с женой распили чек водки вечерком под маринованные грибочки, что нашли в холодильнике, который уже мой, и краковскую колбаску, купленную самостоятельно. Стали обсуждать мухоморы. Типа, что они лучше антидепрессантов, и нужно это проверить (это была моя позиция, вдохновлённая другим человеком, но тем не менее…). Поссорились. Вечер был испорчен. От злости пошёл дрочить на унитазе в сортире, который весь покрыт плиткой с морскими мотивами. Мама сделала ремонт в ванной и туалете, плитку там типа… и весь фарш.

У неё оказывается, мечта была такая, чтобы всё заебись было в этих местах санитарного назначения. По телефону говорили с ней, я покритиковал, мол, плитка в сортире – это буржуйство. А потом она умерла. Короче, в эту морскую ванную и сортир походила недели три и умерла. Мечта оказалась недолгой. Соседке сказала, когда ремонт сделала, что наконец-то в этой квартире жить хочется. А раньше не так сильно хотелось, получается… И вот я сидел в сортире этом охуительном и дрочил. Потом ещё и в ванной подрочил, под душем. Ведь не должны же пропасть труды человека. Пусть даже такие труды. Помянул, как умел.

Сегодня выпили в баре с женой. Опять разосрались. Но сегодня не буду дрочить. Нельзя ритуал в обыденность превращать.

Мать в гробу выглядела как напомаженное мясо. Лучше бы я не смотрел. Пошлая отвратительно яркая помада, которой ей нарисовали жуткую улыбку мертвеца. Волосы тоже зачем-то покрасили красным, гадким цветом. Под подбородком синеватая опухлость, как у мёртвой жабы. Синюшность в пальцах. Дурацкие православные ленточки и покрывалки – пустой, пошлый формализм похорон. Сжечь! Сжечь всё нахуй в крематории! Короновирус, закрытый гроб. Мне показали тело между моргом и машиной, которая отвезла тело в крематорий. Зачем я всё это рассказываю? Наверно, потому что мне нужно написать историю. Сейчас я всё хочу забыть. Но потом я захочу вспомнить, не всё сразу, не скопом, как сейчас, но в более спокойном ритме. Мне это нужно. Ведь я так много говорил и говорю о смерти. У меня нет права от неё отворачиваться в любых обстоятельствах. Но не сейчас.