⇚ На страницу книги

Читать Свой своему

Шрифт
Интервал

Две жемчужины


1


Должные дни траура по усопшему истекли, и Маргалит, новоиспеченная молодая вдова, осушила кружевным платком последние слезы. Минула неминуемая скорбь, и в душах Авигдора и Дворы, отца и матери Маргалит, поселилась родительская боль. Три года тянулся холодный неуспешный брак, и, слава богу, не остались сироты.


Авигдор родился и живет в украинском городе Божине, куда предки его пришли из Германии. Интерес к далекой стране никогда не угасал в отцовском сердце и передался дочерям и сыновьям. Да и дела у него с тамошними состоятельными евреями. Авигдор разбогател скупкой и продажей пшеницы, заготовкой и сплавом леса и другими достойными занятиями. Двадцатилетним он женился по влечению сердца, и нежная Двора обожала желанного супруга. Хорошее приданое расширило горизонты молодой четы.


Год за годом жизнь шла в гору, однако, замешкавшаяся было справедливость спохватилась и затенила свет благоденствия. “Бедняжка Маргалит, отчего не выпало ей счастье, как матери ее?” – думала Двора. И отца мысли в том же роде. Справедливость не радует, если мстит.


Хасид Авигдор смолоду привержен раби Айзику, любит цадика, но говорит, что головы не теряет и знает меру. Дочери несчастливый брак меру эту урезал.


Как известно, у евреев так ведется: лишь тот дом в почете, где есть настоящий знаток торы. Ученость превыше богатства, а превыше учености – ученость с богатством вместе. Божинский делец признавал, что книги прихода и расхода потеснили святые книги в его голове. То есть, невеждой он вовсе не был и на зависть многим умел украсить речь ярким словом из святого писания, да притом всегда кстати. И хоть этого мало для величия, Авигдор ни за что бы не променял любовь к красавице Дворе и романтику коммерции на сладость неустанного бдения над фолиантами. Лишь упрекал себя: ведь истый хасид вперед бога любит, а уж потом – жену, детей и барыш.


Чтоб добавить значительности почтенному дому, необходимо ввести в него истинного талмудиста, подлинного охотника до мелких буковок. Цадик раби Айзик присоветовал Авигдору жениха для Маргалит. Парень из бедной семьи, светлая голова, рекомендации раввинов, читает и пишет и при солнце и при луне, молитвой и учением живет.


Жених не нравился Дворе, Авигдор сомневался, Маргалит загодя плакала, но раби Айзик – настойчивый сват. Новобрачный, уроженец Вильно, не водился прежде с хасидами, наоборот, числился меж литовских хасидоборцев. Но бедняку не пристало высокомерничать и испытывать удачу. А Авигдор что возразит, коли сам цадик благословляет? “Все мы евреи, и не гоже своим своего чураться!” – сказал раби.


2


Авигдор направляется к цадику. Побеседовать, сердце облегчить. Рассказать, что дочка в большой печали, что безвременно отлетела к небесам ученая душа чахлого ее мужа-талмудиста. Да неужто раби не знает бед своего хасида? Знает! Напомнить, однако, не грех, авось угадает скрытый упрек.


Зима, оттепель. Грязные ручьи стекаются в лужи. Черные бурлящие потоки несут куриные головы и лапы, рыбью чешую, яичную скорлупу, селедочные хвосты и прочие свидетельства нерадивости божинской общины. Обнажившиеся острые камни развороченной мостовой грозят благополучию сапог. Авигдор переступает через оттаявшие трупы кошек, брезгливо морщится. “Кому вперед жертвовать? Общине, чтоб вычистила улицы, или раби Айзику на угощение к хасидской сходке? Везде придется дать!” – вздыхая, думает богач.