Подошвы предательски скользили по скату крыши, тихий сентябрьский ветерок на высоте стал резким, обжигал лицо, пронизывал насквозь. Он трепал волосы, заставлял жмуриться и отворачиваться, подсвеченную золотом синеву небес ранней осени застилала дрожащая пелена. Стас опустил голову и сделал еще шаг по дребезжащей кровле. Порывы ледяного ветра толкали в грудь, Стас поежился и в два прыжка оказался на шатре крыши. Здесь можно передохнуть, постоять на верхотуре, держась за мачту антенны или присесть на корточки за широченной спутниковой тарелкой. Но до нее еще надо добраться – осталось шагов пять по стальному, покрытому пятнами коррозии ребру. По скату шуршали занесенные ветром из парка желтые листья, взлетели, закружились воронкой и исчезли за парапетом. Стас пригладил поднятые ветром волосы и посмотрел по сторонам. Силуэты высоток, купола и кресты храмов, – все накрывала невесомая сизая дымка, за ней пряталось и солнце. Неяркое, уставшее за долгое лето, оно отдавало земле и небу последнее тепло, готовилось скрыться под одеялом облачности, что несли к городу обещанные синоптиками циклоны. Но это будет еще нескоро, не завтра и даже не послезавтра. Стас смотрел то на золотые кроны берез и кленов в парке на другой стороне дороги, то в бледно-синее небо над головой. «До отпуска две недели осталось» – он улыбнулся, повернул к солнцу лицо и зажмурился от удовольствия. Заявление подписано, новая снаряга куплена, лежит в рюкзаке, виза открыта, билет на самолет заказан… Даже Марину удалось уговорить, убедить, что это последняя вылазка, и после нее у них начнется настоящая семейная жизнь – тихая, размеренная, с поездками в супермаркет за продуктами и воскресными обедами у родственников. Губы надула, конечно, но к утру согласилась отпустить мужа на недельку в Норвегию.
Чтение мыслей на расстоянии – обычно дело в их семье, он успел к этому привыкнуть. Телефон завозился в кармане, Стас поднялся на ноги, вытащил дрожащую трубку и улыбнулся, увидев определившийся номер.
– Да, говори! – крикнул он, отворачиваясь от ветра и балансируя на проржавевшем ребре.
– Стас?! – услышал он голос жены, – ты в офисе?
– Да! – подтвердил он, не уточняя, в какой именно части конторы сейчас находится.
– Отлично! – ответила она, и тут же без пауз, проглатывая от волнения слова, затараторила:
– Жди меня там, сиди на месте! Я сейчас приеду к тебе! Мы приедем, с Машкой! Есть разговор! Ты меня слышишь?! – она говорила и смеялась одновременно, Стас отвернулся от ветра, закрыл одно ухо ладонью и слышал в трубке и голос подруги жены, и музыку, и трель чужого мобильника.
– Слышу, слышу, – подтвердил он, – что за разговор, о чем?
Вроде, вчера все решили, договорились. Вдруг, она опять за свое – не езди, зачем тебе эти скалы сдались, можно и в Москве по стенкам полазить, а если что, что она тогда делать будет?.. И так далее, в том же духе. Да еще и Машку с собой тащит, в качестве подкрепления, что ли? Плохи его дела, от двух блондинок ему точно не отбиться. От платиновой, голубоглазой Маши и золотистой, с зелеными глазами и ямочками на щеках – Марины, жены…
Притихший ненадолго ветер поднялся вновь, ударил в плечо, Стаса мотнуло вбок, он успел повернуться в ветру спиной и на скользких подошвах поехал вниз по скату крыши к парапету.