⇚ На страницу книги

Читать Консультация

Шрифт
Интервал

Обрюзг и плохо играет. Постарел. Так они говорят – критики – знакомые за глаза и незнакомые в лицо, пишут в своих глупых дилетантских комментариях.

«Ну и что?» – думал Баниров. – «Какое мне дело?»

Такси выехало из закрытого двора-колодца. Баниров смотрел на мокрую после проезда поливальной машины улицу. Больше всего ему захотелось оказаться под её напором воды. Наконец, очиститься, отскребать душу от этого свербящего чувства неустроенности.

Пожилой таксист, конечно, его узнал и посылал невербальные знаки в виде покашливания, прочистки горла и судорожных кивков головы в сторону клиента. За годы известности, даже славы Баниров не понял, досаждает ему это или нет.

По приезду надо будет попросить остановиться не у входа, решил он, поддавшись беспокойному порыву быть разоблачённым.


Психолог уже ждала. Улыбчивая и приветливая. Конечно, в конце сеанса попросит автограф. Чем-то она напоминала жену Банирова – Стасю, «маленькая фанатка», как он её называл, когда ещё был женат в предыдущий раз. Они действительно походили хрупким телосложением и даже слегка назидательным наклоном головы при разговоре.

Баниров прошёл в уютно обставленный кабинет и сел в кресло. На стене были яркие разноцветные сертификаты и грамоты, как бы говорящие о профессионализме их обладателя. Психолог села за стол, отложив компьютерную мышку и ручку, изъявив желание, таким образом, слушать.

– С чего начать? – неловко рассмеялся Баниров, хотя ему не было неловко, неловкость он изобразил на всякий случай.

– По телефону вы говорили, что вам надоели критики, – подсказала психолог.

– Точнее достали, – у него вспотели ладони, – а знаете, что самое неприятное? По большей части они справедливы. Я уже давно работаю без удовольствия, платят и ладно, главное мелькать лицом, так мне казалось.

– А сейчас не кажется?

Баниров пожал плечами. Он вдруг с ужасом подумал, что сможет ли сыграть какую-либо роль, любого человека, перед этим зрителем.

– Отчасти, деньги всегда нужны, – признался он.

– Почему вы берётесь за роли, которые вам не нравятся?

– Ха, всё просто, за них платят, их предлагают. Роли ментов и иже с ними сделали мне имя, этого не отнять.

– А театр?

– Я там по большей части играю свадебных генералов, во всех смыслах. Люди видят афишу театра, видят мою фамилию и восклицают: «А это ведь это та говорящая голова из какого-то очередного сериала, название которого я не могу вспомнить, он ещё в «Беглецах» снимался с Джоном Кьюсаком».

– Значит вы живете по течению, – резюмировала психолог, застывая в позе отличницы за партой.

Обрюзг и постарел.

– И мне это неприятно. Не знаю в чём тут дело, амплуа или успех. Может быть, я, на самом деле, посредственный актер, как писали в «Искусстве кино», которому просто повезло попасть на роль второго плана на один сезон в американский телик.

– В «Беглецах» вы были хороши, – склонила голову психолог.

– Спасибо. Можно воды?

Психолог кивнула и отправилась в приёмную. Глоток тёплой воды подстегнул дальнейший разговор. Психолог спрашивала, мягко и тактично, но Баниров всё равно чувствовал себя, как на допросе, и теребил истёртые запонки на манжетах. Они углубились в прошлое и вскоре пришли к выводу, что актёрство из самовыражения в институте превратилось в надоевшее ремесло. Однако у Банирова сохранялось чувство, что этим едва уловимым ремеслом он разучился пользоваться.