Читать В поместье герцога. Роман
Переводчик Вера Сергеевна Денисова
© Алоис Йирасек, 2021
© Вера Сергеевна Денисова, перевод, 2021
ISBN 978-5-0053-6663-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I. Месса Трёх Королей
В избе учителя пана Подгайского было тепло и уютно. За окнами, на которых трескучий мороз нарисовал диковинные цветы, зеленел свежий мох, украшенный красной рябиной и алыми бумажными розочками. В центре между окнами вился снизу по белой стене до самого зеркала тёмно-зелёный буйный плющ, а поодаль слева от двери висел Рождественский вертеп, который учитель только сегодня ранним утром обновил. Вертеп украшала золотая звезда с длинным шлейфом до самого пола, поросшего мхом, указывая путь к яслям, навстречу к бумажным, ярко раскрашенным волхвам-королям в пёстрых одеждах, несущих нарисованные драгоценные дары. Белый король, жертвующий золото, стоял у самых яслей, в аккурат рядом с «чернобородым», а за ним – вся его свиста с белой лошадью, горбатым верблюдом и слоном в яркой попоне с карманами, стянутой золочёным ремешком.
То было в Сочельник 1799 года от Рождества Христова.
Местный учитель был ещё и органистом, и регентом, а сына, с которым тот мог бы соорудить вертеп, у него не было. Но каждый год по старому обычаю он ставил этот вертеп, который когда-то сам смастерил ещё мальчишкой и который был ему очень дорог.
Регентом он был достойным. Его затылок украшала косичка, а одевался учитель в камзол, хотя при этом небрежно повязывал белый красиво расшитый галстук на шею. Сегодня за него это сделала умелой рукой его «половинка», несмотря на обилие у той своей работы. Вот и от её трудов благо. Подгайский был неплохо сложен: крепкий, плотный, круглолицый, курносый и веснушчатый с задорным взглядом. Его сдержанной супруге доставалось гораздо больше, потому что приходилось постоянно воодушевлять мужа.
– Едут! Едут! – пропел по нотам регент.
– Подожди! Ещё и танцы будут, – пробурчала его супруга.
И муж послушно умолк и затаив дыхание, напряжённо смотрел вверх, заложив руки в карманы своего бархатного сюртука, полы которого почтенно прикрывали ноги до самых икр. Недолго потеребив в недрах карманов шершавую табакерку и переминаясь с ноги на ногу, не жалея покрасневшего горла, вполголоса пробасил:
– Едут! Уже…
– Ах, Тобиаш, помял все свои воланчики! Прямо как дитя малое…
– Да, не видишь, что…
– Да иди уже! Вот же крест! – и со вздохом выпрямилась.
– Если бы ты, жёнушка, понимала! Не могу дождаться, – повернулся он к дверям, где слева на стене висели часы, сохранившие коричневый окрас гирь благодаря резным болванчикам, надетым на их концы.
– Что сегодня будет! – продолжал регент, – Даже Йозефек допущен к мессе: «Едут! Уже едут!»
– Да ведь не всё ещё доиграли и допели!
– Бетушка, а коли сегодня пан декан не заглянет да от пирога откажется! А ведь мне сегодня у престола играть, – и его губы расплылись в блаженной улыбке, ведомой ему одному и излучающей покой.
– Да туда разве что козла не пускают!
– Что сразу козла? Я – на органе, соло на трубе да Йозефек тенором
В дверь постучали.
Учитель умолк. Раньше, чем его супруга бросила: «Открыто!», оба смогли заметить, как через открытую дверь в избу проскочил молодой человек, высокий и стройный.
Морозный воздух наполнил сени светлицы, в которой было всё убрано, вычищено и так аккуратно расставлено, что от надраенного щёткой пола чуть не валил пар. Учитель с женой удивлённо смотрели на незнакомца. Голубой камзол его был изрядно выношен, слишком лёгкий для сильного мороза, что правил на улице, и вряд ли смог уберечь от него молодца, даже до упора застёгнутым на латунные пуговицы. На ногах незнакомца были чулки и башмаки, покрытые снегом.