Глава 1 "Один удачный день"
– Дорогая, не пора ли встать, наконец? – долетел до сонной Делайлы внезапный крик мамы с кухни. – Твой завтрак давно стынет!
«Но аппетита ведь все равно ноль», – угрюмо подумалось ей, и она лишь обреченно вздохнула, когда внутренний голос злорадно напомнил, что после еды ей еще плестись в идиотскую школу, в которую она каждый раз клялась себе не возвращаться.
Школа, ах, школа. С момента перехода Делайлы Бертран в этот кромешный ад, где царил бандитизм, некогда любимое ею утро превратилось в серый, однообразный день сурка, и начиналось оно каждый раз с воспоминаний о не самых приятных происшествиях в ее жизни и с вопросов о том, как же она вообще доживет до выпускного, если ее так и норовят убить? Но что самое плохое и безвыходное – ничего с этим не поделать, ни на кого не нажаловаться и ни с кем лучше не вступать в перепалки для собственной же безопасности, как ни абсурдно, иначе рискуешь оказаться на вертеле прожаренной заживо, заправленной сверху еще чьей-нибудь чужой кровью такого же несчастного подростка, которого выбрали для жертвоприношения.
Содрогнувшись от мыслей о подобных ужасах, Делайла с тяжелым сердцем встала и направилась в новый день, преисполненный насилия, издевательств, унижений и насмешек над «жалкими созданиями», как любила повторять Нерине Эсли.
Первая красавица среди девочек в школе – если не в городе – и самая богатая среди всех ребят, исключая Аавилла Стоунера, вообще славилась особой жестокостью и изощренностью. Именно она входила в число тех, кто начал впервые устраивать в школе беспорядки, и, на взгляд Делайлы, именно она являлась главной виновницей и зачинщицей всех зверств, что бы там ни наговаривали на Стоунера и его дружка Файера.
«И будет просто чудо, если под одной крышей с такой стервой в течение двух лет я останусь жива», – каждый раз язвила Делайла самой себе в попытках сохранить присутствие твердого духа, но у нее мало что выходило. Дрожь все равно не переставала колотить ее каждый раз при воспоминаниях о том, где к ней применялась сила, сыпались насмешки относительно ее внешнего вида и материального положения семьи. Если бы не мать, которая только недавно смирилась со смертью мужа, покинувшего семью два года назад, Делайла давно бы все для себя решила, даже не стала бы бороться. А сейчас вся ее борьба сводилась к тому, чтобы мама не знала, как обращаются с ее дорогой единственной дочерью.
Да, ее определенно не стоило так расстраивать.
Делайла нахмурилась, взглянув в зеркало, и принялась плести косу, еле распутывая после сна длинные волнистые темно-каштановые волосы.
Она была невысокой, худой от недостатка питания, почти вся в мелких ссадинах и синяках, приобретенных в результате драк с Нерине Эсли и ее подружками. Скулы на овальном лице чуть впали, серые глаза смотрели без живого блеска; маленькие, пухловатые губы были искусаны в кровь. Свой прежний вид, наверное, сохранил только нос с небольшой горбинкой.
«Красавица», – горько усмехнулась Делайла и, вздохнув в очередной раз, сбежала вниз по ступенькам.
– Я пойду, опаздываю уже, – предупредила Салли, как только ее дочь объявилась на кухне, и принялась поспешно скидывать вещи первой необходимости в маленькую сумочку.