Написав эти простые слова, я вдруг усомнился в их справедливости. Я ведь скорее собиратель этой книги, нежели автор, – столько в ней закавыченных и раскавыченных цитат: из Забелина, Сытина, Ильина, Александрова, Миловой и даже самого себя.
Я вовсе не старался сказать обо всем своими собственными словами и далеко не всегда силился «сметь свое суждение иметь». Я не считаю зазорным доверять мнению знатоков, посвятивших жизнь изучению Москвы, ее прошлого и настоящего. Я от души благодарен им за ту помощь, которую нашел в их содержательных и благородных трудах.
От меня в этой книге одно – чувство Москвы. Сильное, нежное, интимное, порой больное, идущее из дней моего начала. Вот тут я ничего не заимствую и ни на кого не опираюсь. Это мое. Поэтому автор у книги все-таки есть, и название заменяющих предисловие очерков законно.
Возможно, я мог бы написать другую книгу, сильнее отмеченную моей индивидуальностью, да я и так пишу ее всю жизнь: «Чистые пруды», «Переулки моего детства», «Школа», «Москва… как много в этом звуке» – и буду писать до конца своих дней[1]. Но сейчас передо мной стояла иная задача: привлечь – и как можно скорее! – к Москве душевное внимание молодых ее хозяев. Тех, кто может сделать больше нас для сохранения (лучше бы сказать: для спасения) города, восстановления его исторически сложившегося лица.
А сейчас можно много, очень много сделать, не то что в наши дни, когда голос защитника Москвы был гласом вопиющего в пустыне.
Москве позарез нужны молодые силы. Недаром, когда жители Басманной и прилегающих улиц отстаивали Щербатовские палаты, решающий жест сделал школьник, подсыпавший сахар в горючее бульдозера, уже нацеленного на снос бесценной старины. Бульдозер не двинулся с места, было выиграно время, а в результате верховное московское начальство помиловало палаты. Конечно, я вовсе не призываю к тому, чтобы школьники при каждом удобном и неудобном случае сыпали сахар в бульдозеры, я призываю к защите и сохранению исторических ценностей Москвы.
Существует и обратная связь: не только Москве нужны ее молодые граждане, их горячие сердца, отсутствие робости перед власть предержащими, сильные, готовые к труду руки, но и старая Москва нужна молодым, хотя они не всегда о том догадываются.
Подробно эта мысль развивается в очерке «Государева дорога», которым открывается книга. Я поставил его первым, хотя по всем законам разговор о Москве следовало бы начать с ее ядра – Кремля и Красной площади, но я боялся, что так будет слишком официально, а мне хочется установить с читателями более доверительные отношения. Да и самому мне надо было «разогреться» для разговора по душам.
Кабинет Ю. М. Нагибина на Красной Пахре.
Почему так назван первый очерк о московских улицах, станет ясным в дальнейшем. А вначале мне хотелось бы поговорить о том, что дает человеку, тем более молодому, знание истории своего родного города. Наверное, оскомину набила фраза, что любовь к большой Родине начинается с любви к родине малой: своему городу, улице, переулку, двору, дому. Но это святая правда, которую все знают умом, но далеко не все ощущают жаром и болью сердца. Константин Батюшков говорил: «О, память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной». Это справедливо и в отношении знания нравственных начал. Знание сердца сильнее знания рассудка.