Читать Гербарий

– Вась! Васька! Иди сюда!

Голова Натальи маячит в проеме распашных дверей, призывно кивает. Васькины глаза – жёлто-зелёные, со странной поволокой – прищуриваются, оценивая заманчивость приглашения. Неспешно, пружиня шаги, всё-таки приближается, говорит:

– Ну и?

– Давай, чего ты встала? Пошли, пошли… – голова прячется.

Василина по-хозяйски толкает двери. На них матовая золотистая табличка: «Конференц-зал».

Раньше здание называлось «Дворец пионеров». Сейчас – «Центр детского творчества». Танцы, развивашки, авиамоделирование, единоборства (тоже творчество?)

Ещё – кружок изобразительного искусства. Да. Милке недавно исполнилось десять, и она ходит сюда уже четыре месяца. Ей пока не особо интересно: надо рисовать натюрморты с пластиковым виноградом, какие-то гипсовые фигуры со страшными тенями от лампы на суставчатой ноге. А купленная дедушкой гуашь так и лежит в столе.

Но Дмитрий Алексеич, руководитель кружка, методично постукивая карандашом по электрической точилке, каждое занятие твердит:

– Ходить тоже сразу никто не начал. Ползают человеки. Потом за ручку их водят. А уж потом – и шаги, и шишки, и медали. Золотые! Так что хочем результат – учимся с азов.

Снимает очки:

– Соколова вон точно не хочет. У Соколовой опять травки-муравки.

Под сдавленные смешки Милка убирает тетрадный лист с мольберта.

Василина протискивается за Натальей, между креслами и стеной:

– Ты, Наташка, матери своей скажи, чтоб она чайник купила вместо сгоревшего. А то придет вместо неё новый сотрудник…

Наталья дёргает плечом:

– Скажу, скажу.

У окна в углу сидит Милка. Кивает. Щёки горят, на шее – пушистый шарф.

– Короче, вот, гляди! – Наталья гордо протягивает руку.

Тут жёлтые Васькины глаза становятся круглыми, как пуговицы. Перед ней на полу – аквариум. А внутри – плоские, чёрные, в рыжую полоску… Шевелятся. Она подаётся назад:

– Чего это? Что за гадость вы тут развели?

– Не гадость, Вась, не гадость. Они мага… мадагаскарские, прикинь? Они старше динозавров!

– Чокнутые… Отец-то мой видел?

– Совсем сбрендила? Проще их сразу ему в кабинет притащить. Это Акуличев Гошка из Москвы привёз. В метро там поймал, прикинь? Двоих. А они расплодились. Он детёнышей Милке – на день рожденья.

– И давно они тут? – Василина морщит нос.

– С октября как раз. Знаешь, как выросли! Короче, мы решили опыт провести. Что у них настроение от ухода зависит. Если с ними разговаривать, музыку включать – они веселее делаются. И блестят. Мил, а покажи фокус!

Милка опускает руку внутрь. Щекочет твердые плоские спинки.

В небольшом зале, где Васькин отец принимает всяких гостей и проводит нечастые совещания, раньше был живой уголок – с птичьими вольерами, с бассейном для красноухих черепашек, а теперь осталось только море цветов да пара пустых клеток… так вот, здесь – необычная акустика. И мягкий свист, идущий из аквариума, отражается от стен, от потолка, тонет в зелени пыльных драцен и розанов.

– Слышишь? – шепчет Наталья. – Поют!

Васька закатывает глаза. Потом крутит пальцем у виска:

– Неужели не противно?

– Нет. Они чистоплотные, Вась.

– А это чего? – Василина тычет в мишуру, приклеенную на скотч по периметру аквариума.

– Это Новый год скоро. Чтобы радовались они. Понимаешь?

– Даа… Я понимаю. Вы обе, да и Акуличев тоже – ненормальные. Но я-то тут причём?