Читать Грани сна

© Литагент API издательство ЭКСМО

…

– И это ещё не всё, ваше высокопревосходительство!..

– Что ещё?

– Наверняка слухи! Но говорят, что в Питере Керенский раздаёт рабочим оружие!

– Он сумасшедший, – ответил Лавр Георгиевич Корнилов своему секретарю. – Ступайте. Проследите, чтобы к утру войска были готовы к выступлению. Приказ будет.

Тот вытянулся, приложил ладонь к фуражке, повернулся на каблуках и вышел, тихо прикрыв за собой резную дверь.

Оставшись один, Верховный главнокомандующий задумался. Да, программа ясна. Взять столицу и прекратить смуту! Без жестокостей. На виселицу – только самых главных агентов чужих правительств, а остальные пусть резвятся, но в рамках. Отменить дурацкую «выборность командиров». Разогнать солдатские комитеты, чтобы не вмешивались в военные вопросы. Вообще ликвидировать Советы в тылу и на фронте, если понадобится – физически уничтожить негодяев. Запретить профсоюзы, митинги и забастовки. Ввести цензуру в прессе. Засидевшихся в столице солдат – на фронт, сражаться до полной и безоговорочной победы.

Лавр Георгиевич встал из-за стола, подошёл к окну, за которым вяло умирал летний день. Лето кончалось, дурное, суетливое, кровавое. Окна его кабинета выходили на север. Завтра… да, завтра. Как только доложат готовность войск, издам приказ о наступлении и взятии Петрограда.

Кто, если не я? – думал он. – Да, говорят, что если далеко зайти тропой Бонапарта, то с неё уже не свернуть ни вправо, ни влево. Что ж, нам ли привыкать… А сегодня загляну к Наталье – пожалуй, теперь уже можно потратить часик и на себя.

У подъезда к нему подбежал маленький гибкий юноша, начальник охраны Хаджиев, взял под козырёк.

– Я схожу, прогуляюсь, – сказал ему Лавр Георгиевич по-туркменски. – Подышу воздухом. – Перешёл на русский: – Двух человек сопровождения достаточно. Ну, ладно, четверых, учитывая обстановку.

Он пересёк Губернаторскую площадь, где дворники в сумерках всё ещё заметали базарный мусор, свернул на тёмную аллею. Двое солдат с винтовками следовали за ним, Хаджиев и ещё один солдат шли поодаль. Попадавшиеся навстречу хасиды кланялись, трогали с почтением поля шляп. Прошёл мимо пеший патруль. Разглядев в свете газового фонаря, кто идёт, казаки вытянулись «во фрунт».

За театром повернул направо и вскоре входил в низенький каменный дом с ярко освещёнными окнами.

Тонкая брюнетка в тёмно-зелёном в цвет глаз шёлковом платье вышла из гостиной к нему навстречу.

– Лавр, – сказал она, прижавшись. – Мне неспокойно.

– Я оставлю часовых перед дверью, – сказал Корнилов. – И у окна. Уж в Могилёве я могу гарантировать твою безопасность.

– Ах, ты не понимаешь – мне беспокойно за тебя.

Роман с Натальей начался ещё в марте, когда он стал питерским генерал-губернатором, в эйфории первых дней революционного угара, и продолжался с недолгим перерывом на войну. Отношения с супругой Таисией у него фактически закончились со смертью сына, давно, ещё до Китая, так что угрызения совести его не мучили. Став Верховным главнокомандующим, он перевёз Наталью в Могилёв и снял для неё этот дом.

Были опасения, что в Могилёве Наталья будет скучать, но нет, её то и дело навещал кто-нибудь из столицы. Поэты, синематографисты, отпрыски папаш-богатеев: многие желали обрести славу «побывавших на войне», а для этого им не нужны были походы и окопы, – хватало визита в Ставку Верховного главнокомандующего…