Читать Босиком по краю моря
© Миронина Н., 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
«Есть такая категория людей – стремительные. Они мгновенно принимают решения, быстро живут, в спешке ошибаются и моментально делают обязательную «работу над ошибками». Скорости их жизни многие завидуют, их опыт интересен и поучителен, он вдохновляет. Но повторять его не рекомендуется – для этого требуется особый склад характера».
От автора
Из города к морю вели две дороги. Они тянулись к сосновым дюнам, песчаному светлому берегу и сизой воде. Она, эта стихия, могла быть и кротко журчащей, и беспощадно вздыбленной. Впервые Женя Пчелинцева увидала море в штиль, в тот момент, когда волна, словно тоненькая серебряная цепочка, тихо извивалась вдоль берега. Женя постояла на вершине дюны, вдохнула запах нагретой смолы, потом сбежала вниз, запинаясь ногами в прохладном песке. По дороге она скинула туфли и теперь, не раздумывая, ступила в воду. Вода оказалась холодной. Женя отступила. Контраст между палящим солнцем и ледяной водой был удивительным. «Да, поплавать не получится!» – подумала она и устроилась на песке.
Вокруг почти никого не было. Только вдалеке семья с собакой, на дюнах загорающий парень и у края моря дед, ворошащий палкой прибитые к берегу водоросли. «Ищет янтарь!» – подумала Женя. Было тихо, только слабый гул воды и крики чаек. Женя внимательно присмотрелась и заметила на горизонте кораблик. «Кто-то куда-то плывет. В новые земли, к новым людям. А я уже приехала. Теперь буду здесь жить, – вздохнула Женя и тут же себя поправила: – Постараюсь здесь жить».
Жене Пчелинцевой было двадцать восемь лет. В город Дивноморск она приехала работать. Несколько месяцев назад ей позвонил руководитель ее диплома и сказал следующее:
– Пчелинцева, как вы знаете, я вас терпеть не могу. И только отлично выполненная вами дипломная работа как-то примирила меня с вашей полной анархией, помноженной на невиданное упрямство и несдержанность. Редкое сочетание…
Женя, все это слушая, улыбалась. Профессор Суржиков ее не любил, это верно. При этом Пчелинцева чувствовала, что в этой нелюбви было больше педагогического протеста против студенческого своеволия, а не чего-то личного. Жене даже иногда казалось, что профессору нравятся ее поступки, он их одобряет, но не может этого показать в силу профессиональной этики. Действительно, если одобрить участие своей студентки в университетском эротическо-политическом календаре, то что же будет?! Все побегут сниматься нагишом с плакатами в руках. При этом Суржиков видел, что Пчелинцева и лозунг умный себе придумала, и вид имела почти целомудренный, хотя и были на ней только высоченные «шпильки». Еще Женя помнила свой доклад о деятелях французской буржуазной революции и собственные смелые рассуждения о ее влиянии на русскую интеллигенцию. «Да не было никакой такой интеллигенции! – бросила тогда Женя. – Нельзя считать, что мизерные проценты от всего населения крестьянской России – это интеллигенция! Ах, если бы у нас состоялась настоящая буржуазная революция! Если бы мы прошли этот путь целиком! Вот тогда была бы страна!» Пчелинцева помнила, как эта ее фраза вызвала бурю эмоций у однокурсников. Кто-то стал что-то доказывать, но Женя коротко и пренебрежительно парировала, не вдаваясь в долгие объяснения. Все, что хотела, она уже сказала и была горда собой. Позднее Суржиков вызвал Женю на разговор, но, к ее удивлению, не сделал замечание по сути, а только произнес: