Секс ворвался в моё детство очень рано. С первых попыток рассмотреть голое тело соседского мальчика, маминых откровений на кухне, первого детского возбуждения. Он стал частью жизни, которую я настойчиво пыталась понять, но толком не могла. Поэтому как слепой котёнок, я погружалась в этот взрослый мир не глядя. Было любопытно, дико стыдно, приятно и непонятно.
Не скажу, что знакомство с этой темой началось правильно и вовремя. Но абсолютно точно каждый новый опыт затягивал и заставлял продолжать, спрашивать себя и других «что там дальше? что еще?».
Так в мою жизнь вошло волнующее изучение собственного тела и того удовольствия, которое оно может дать.
Пока другие дети играли в куклы, моё детство наполнялось нетипичными для ребёнка наблюдениями.
Меня втолкнули без спроса в мир взрослых отношений, скандалов, упрёков и разговоров о сексе.
Я залезала на табурет в застиранных белых трусиках, таскала с тарелки вишни и слушала. В основном о том, как несчастна моя мать. Как её достал папа своим нежеланием быть мужиком. Как она старается, а её никто не любит. Как это тяжело – быть женщиной в самом соку и ложится в постель с холодным и безразличным человеком. Я узнала, что не бывает хуже участи, чем жить с тем, кто не может тебя как следует удовлетворить.
Мама вообще любила «делиться» со мной, в том числе откровенно рассказывала о своём лесбийском опыте. Причём это были не только эпизоды из далёкой юности, но и реальный свежий опыт.
Как-то ночью я проснулась от непонятных звуков, которые заставили подняться с кровати и подойти к спальне родителей. Я вглядывалась в темноту за приоткрытой дверью и слышала стоны, шёпот и скрип кровати. Так было несколько раз. Иногда мама уединялась с отцом, иногда это была её подруга…
Родители варились в своём мире страстей, не особо заботясь о том, как это могло обжечь меня. И обожгло.
…Сжатые до боли челюсти и расширенные от злости лёгкие.
Прохожу очередной круг чистилища. Узнавая до тошноты знакомые лица, в осадке.