⇚ На страницу книги

Читать Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

Шрифт

Интервал

HALFACENTURY

IN TURKESTAN

Vladimir Petrovich Nalivkin: Biography, Documents and Works

Mardjani Publishing House

Moscow 2015

Редакторы-составители:

С.Н. Абашин, Д.Ю. Арапов, В.О. Бобровников, Т.В. Котюкова, Е.И. Ларина, Н.С. Терлецкий

Научный редактор: В.О. Бобровников

Вводное слово

Жанр новой книги, изданной Фондом Марджани, не совсем обычный. Он сочетает в себе сразу две идеи. Первая заключается в том, чтобы познакомить читателя с историей и этнографией Средней Азии. В настоящей книге можно будет найти очень подробные и уникальные сведения о повседневной жизни этого региона, обычаях и нравах его населения, о тех социальных трансформациях, которые переживало среднеазиатское общество в конце XIX и начале XX в. Читатель сможет узнать об исламе, о месте женщины в мусульманском обществе, о представлениях и ритуалах, о многом другом, с лихвой восполнив пробелы в своих знаниях об азиатских республиках бывшего СССР. Вторая же идея состоит в том, чтобы рассказать о том, каким образом Россия взаимодействовала со Средней Азией, какое она оказала влияние на ее развитие, кем были и что думали те люди, которые приехали на отдаленную окраину сначала завоевывать ее, а потом изучать и просвещать.

Главный герой книги – Владимир Петрович Наливкин, человек, который прожил почти полвека в Туркестане, начиная с начала 1870-х и заканчивая 1917 г., когда его жизнь трагически оборвалась. За этот срок он дослужился от младшего офицера до должности главного начальника Туркестана, оставил после себя множество научных и публицистических трудов о Средней Азии и превратился в одного из самых популярных и известных деятелей этой российско-имперской окраины.

Однако в XX веке фигура Наливкина подверглась, можно сказать, двойному забвению. С одной стороны, история самого Туркестана и его основных деятелей оказалась на периферии советской и российской истории, не вызывала никогда особого интереса в СМИ и художественных произведениях, даже в научной историографии занимала очень скромное место. После распада СССР этот регион и вовсе стал таким далеким и экзотическим в восприятии большинства российского населения, что перестал восприниматься как часть «своей» истории и культуры. Из туркестанских деятелей повезло разве что Михаилу Скобелеву, но и его имя скорее связывается с подвигами на Балканах, нежели деятельностью, достаточно неоднозначной, в Средней Азии. Большинство остальных туркестанцев были словно вычеркнуты из общероссийской памяти вместе с самим Туркестаном как какие-то чужеродные и лишние эпизоды и элементы, несмотря на все безусловные подвиги и достижения, которыми можно было бы гордиться. Лишь в самой Средней Азии энтузиасты продолжают собирать и хранить информацию об этом периоде общей истории с Россией, спорят, издают статьи и книги, но эта работа, как правило, является региональной и не доходит до бывших имперских столиц, остается здесь неизвестной.

С другой стороны, посмертная память о самом Наливкине тоже сложилась неудачно. Будучи человеком прогрессивных взглядов, гуманистом и социалистом, Наливкин в последний этап своей жизни, когда он фактически возглавил администрацию Туркестана, вступил, не по своей инициативе, в острый конфликт с местными большевиками. Из-за этого за ним на долгие последующие годы закрепился ярлык «предателя» и «врага», а его имя если и не подвергалось цензуре, то не выпячивалось и не привлекало к себе позитивного, заинтересованного внимания. В результате уникальные исторические и этнографические работы Наливкина, которые, конечно, цитировались по дореволюционным публикациям, в советское время не переиздавались, не велась работа по сбору архивных материалов о его биографии и деятельности. Несколько заметок ташкентского собирателя истории Туркестана Б. Лунина не меняли общую погоду и не сделали Наливкина фигурой советского или общероссийского уровня, хотя по масштабу своей личности он вполне мог бы, при других политических обстоятельствах, на это претендовать.