Талосу Ксенакису доводилось слышать много лжи, особенно от своей красивой и беспощадной бывшей любовницы. Но эта ложь казалась изощренней всего, что он слышал раньше.
– Не может быть, – произнес он, удивленно уставившись на врача. – Она лжет!
– Не сомневайтесь, мистер Ксенакис, это чистая правда, – заверил его доктор Бартлет. – Она потеряла память. Не помнит ни вас, ни меня, ни даже вчерашнего происшествия. Правда, физических повреждений нет.
– Конечно, потому что она лжет!
– Она была пристегнута, но ударилась головой о подушку безопасности, – продолжил доктор Бартлет. – Сотрясения нет.
Талос бросил на него сердитый взгляд. У этого врача была репутация выдающегося специалиста и порядочного человека. Он сделал состояние, всю жизнь работая на самых богатых и респектабельных пациентов, – значит, его не могли подкупить. Все знали, что он семейный человек, все еще влюбленный в свою пятидесятилетнюю жену, обожаемый отец троих детей и дед восьмерых внуков – значит, соблазнить его она не могла. Выходит, он искренне верил в то, что у Ив Крейг амнезия.
Амнезия.
Талос скривил губу. Зная ее дьявольское хитроумие, он мог ожидать от нее чего угодно.
Одиннадцать недель назад, ранив его в спину, Ив Крейг, словно призрак, исчезла из Афин. Его люди безуспешно искали ее по всему миру, пока два дня назад она вдруг не объявилась в Лондоне на похоронах своего отчима.
Талос отменил в Сиднее сделку на миллиард долларов и приказал своим людям не упускать Ив из виду до тех пор, пока он не доберется до Лондона на частном самолете. Кефалас и Леонидас следили за ней вчера вечером, когда она вышла из частного госпиталя на Харлей-стрит. Они наблюдали, как она прячет длинные, блестящие темные волосы под шелковый шарф, надевает большие черные солнечные очки и белые перчатки для вождения, садится в серебряный «астон-мартин» с откидным верхом, резко трогает с места…
Въезжает прямо в красный почтовый ящик на тротуаре!
– Это было так странно, босс, – сказал Кефалас в то утро, когда Талос прибыл из Сиднея. – На похоронах держалась нормально, а выйдя от врача, вела машину будто пьяная. И даже не узнала нас, когда мы помогли ей дойти до госпиталя после аварии.
Теперь таким же озадаченным выглядел доктор Бартлет, почесывавший седую лысеющую макушку.
– Вечером я тщательно осмотрел ее – никаких физических повреждений.
Талос скрипнул зубами.
– Да потому, что у нее нет амнезии. Она вас одурачила, вот и все!
Пожилой врач оскорбился:
– Я никогда не поверю, что мисс Крейг лжет, мистер Ксенакис. Я помню ее еще четырнадцатилетней девочкой, когда они с матерью приехали из Америки. – Он задумчиво покачал головой. – Все тесты дали отрицательный результат. Амнезия – единственное заболевание, которое я нашел. Это приводит меня к мысли о том, что авария стала лишь катализатором и травма эта, скорее, психологическая.
Талос ухватился за единственную значимую информацию.
– Если физически она здорова, то может покинуть госпиталь.
– Сил у нее достаточно. Но она ведь потеряла память, и, возможно, было бы лучше, если бы кто-нибудь из членов семьи…
– У нее нет семьи, – прервал его Талос. – Отчим был ее единственным родственником, а он умер три дня назад.
– Я слышал о кончине мистера Крейга, мне очень жаль. Но я надеялся, у Ив есть дальние родственники…