***
Аудитория была почти пуста. Университет Международных Отношений, главный ВУЗ страны (хотя ректор Академии Дипломатии непременно поспорил бы с этим утверждением), в год набирал лишь десять-пятнадцать человек. Зато лучших из лучших.
Профессор Гончаров оглядел третьекурсников и скривился. Сегодня они нищие студенты, а завтра – элита страны. Каждому из этих парней достанется теплое местечко в Министерстве иностранных дел, ведь люди с иммунитетом к воздействию «иных чувств» ценятся на вес золота. Вот если бы он сам обладал таким даром, ему не пришлось бы прозябать сейчас здесь. «А впрочем, во всем нужно икать свои плюсы», – подумал про себя Гончаров, а вслух сказал:
– Сегодня я хотел бы услышать от вас рассказ о Поднебесной. Есть желающие?
Студенты заволновались. Тема Поднебесной, до сего момента, вообще в дисциплине Гончарова не поднималась. А, следовательно, вопрос был задан лишь с одной целью – завалить и как следует отпинать.
– Но, профессор, – Петр, розовощекий староста курса, попытался спастись от избиения сам и прикрыть своих товарищей, – ведь страны Азии это тема следующего семестра.
– Вы без двух годков, работники Министерства, молодой человек, – с ухмылкой заявил Гончаров, поправляя на носу очки, – неужели думаете, что отправляя вас в посольство Поднебесной, руководство поинтересуется на каком курсе вы проходили эту страну?
Парень почесал затылок и развел руками, показывая своим однокурсникам, что пытался.
Профессор, улыбаясь недовольному гулу, ласкающему слух, обвел взглядом аудиторию. Восходящие амфитеатром парты, были ярко освещены осенним солнцем, проникающим в помещение сквозь высокие стрельчатые окна. Светило солнце хорошо, а вот грело уже плохо, поэтому студенты, в шерстяных форменных мундирах Университета, застегнутых на все пуговицы, следуя стадному рефлексу, держались плотной группой, то ли в надежде согреться, то ли затеряться в толпе.
Но одна фигура все же выделялась. Прямо в центре общей кучки, уперев подбородок в сложенные лодочкой руки, сидела девушка. Ее жесткие каштановые волосы, назло всем законам и правилам, были распущены и струились по плечам и столу. Темно-зеленое платье было сшито из того же материала, что и мундиры других студентов, даже пуговки на вороте были такими же, но раствориться в толпе ей бы не удалось даже при большом желании. Она была единственной девушкой в аудитории, как, впрочем, и во всем Университете.
Гончаров прошелся костяшками пальцев по кафедре, предвкушая нечто интересное.
– Может быть, Василиса Александровна сможет нас просветить? При поступлении, ректор уверял, что вы станете лучшей студенткой на потоке.
– Так и получилось, профессор, – девушка подняла голову и взглянула на мужчину светло-серыми глазами.
«Выскочка, – недовольно подумал Гончаров, пряча руки за спину и сжимая их в кулаки. – А ведь даже её приходится терпеть».
– Тогда расскажите все, что знаете о Поднебесной. Или совместное проживание с однокурсниками не способствует учебе? – все-таки не смог устоять профессор, чтобы не зацепить девушку.
С тех пор, как она поступила в Университет, любимой темой для обсуждения среди преподавателей и студентов, стал бесстыдный быт Василисы. Ведь в здании ВУЗа никогда не было женщин, а значит, не было раздельных уборных, бань и комнат в общежитии.