Иногда она думала о том, что это несправедливо. Ведь лицо у нее было очень даже ничего – ярко-синие глаза, носик прямой и аккуратный, нежный румянец на щеках, полные яркие губы. Но кому нужны эти правильные черты, если они безнадежно затерялись в тугих, как воздушные шарики, щеках?! На нее никто никогда не смотрел как на женщину. Незнакомые люди при ее появлении прятали в лучшем случае улыбку, в худшем – сочувственный взгляд; знакомые с ней дружили – искренне, но без особого энтузиазма.
У Оли не было подруг. То есть, конечно, было несколько ровесниц, с кем она время от времени попивала кофе или легкое вино в вечерних барах. Но разве можно назвать настоящими подругами тех, кто стесняется представлять тебя своим знакомым? Как будто бы сам факт дружбы с такой толстухой и на них отбрасывает уродливую тень. Разве можно назвать подружками тех, кто смотрит на тебя со снисходительной жалостью? Кто тактично не обсуждает в твоем присутствии мужчин – они все думали, что Оле обидно выслушивать подробности их многочисленных романов. Они, идиотки, воображали, что говорить с Олей о любви – это все равно что обсуждать прелести конькобежного спорта с безногим. Все равно что слепому рассказывать о том, как красив город по вечерам. Они априори полагали, что влюбиться в нее невозможно. Что и она не способна полюбить.
А ей нравился оператор по имени Гоша Кудрин. Оля работала корреспондентом телепрограммы «Культурная контрреволюция», и они часто выезжали вместе на съемки. Гоша был чем-то вроде секс-символа программы. Даже странно, что такого яркого мужчину смогла увлечь профессия оператора. С его карими оленьими глазами, греческим носом и мило кудрявыми русыми волосами, по справедливости, надо было бы находиться по другую сторону телекамеры. Почти все редакционные дамы были в Гошу влюблены, кое-кто – молчаливо, иные – страстно, не скрывая своих чувств и не стесняясь сантиментов. И Ольга Бормотухина не была исключением – одно время она просто с ума по нему сходила. По дурацкой школьной привычке выводила его имя на последних страничках растрепанного органайзера. Несмело примеряла к себе его фамилию – Кудрин. Георгий Кудрин – что может быть красивее? Ольга Кудрина – звучит божественно, не находите? Каждое утро она гипнотизировала недра стенного шкафа, пытаясь выбрать наряд поэффектнее. А потом поняла, что напрасно все. это. Ослепительному Гоше Кудрину все равно, в чем она придет на работу. Даже если она наденет сильно декольтированное красное платье в стиле танцовщицы фламенко (платье это она зачем-то купила несколько лет назад во время рождественских каникул в Париже. Купить-то купила, а вот носить не решалась) – даже в этом умопомрачительном платье, которое ее, кажется, стройнит, Гоша будет воспринимать ее не как сексуальный объект, а как груду жира. Какая разница, во что упакован жир?
Ольга успокоилась. И это была ее защитная реакция на его дразнящую красоту и горячий, как извержение вулкана, взгляд. В самом деле, не плакать же ей теперь, если Гошка не видит в ней женщину.
Он к ней неплохо относился. И даже придумал ей прозвище – Борец Сумо. Оля делала вид, что она в восторге от меткой шутки. Но вообще-то она никогда не слышала ничего более обидного.