Иллюстрация на обложке: автор А. Меринов, опубликовано в газете МК.
© Вячеслав Сорокин, 2021
© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2021
Из всех характеристик, данных этому человеку и мне известных, самыми адекватными мне показались две: И. Бунина и В. Шендеровича.
Первая:
«Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и все-таки мир уже настолько сошёл с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?»[1]
Вторая:
«Ульяновский маньяк вычёркивал из жизни не людей, а целые сословия; он оперировал в расстрельном деле не фамилиями, а числительными…Он выпустил России кишки – и стоит себе по-прежнему на площадях её городов»[2].
История словно избрала Россию объектом для своих самых экстравагантных экспериментов. Труп Ленина посреди Красной площади и его бесчисленные статуи и изображения вполне вписываются в дух и характер исторического периода, который ныне переживает страна. От социалистических времён у всех осталось в памяти словосочетание самый человечный человек. Поначалу автор так и хотел озаглавить нижеследующее собрание текстов. Потом остановился на привычном: «Лениниана». Это собрание миниатюрных текстов о вожде плод многолетней (с перерывами) работы автора. Впервые часть текстов была опубликована в журнале «Континент» в 1978 году; позже последовали публикации в других печатных изданиях. Для данного издания большая часть текстов была переработана, часть публикуется впервые.
Как-то компания большевиков отправилась в лес за брусникой. Вместе со всеми пошёл и Владимир Ильич. Брусники в то лето было видимо-невидимо! Большевики ходили по лесу и собирали её каждый в своё лукошко. Потом пришли в чей-то дом, выложили всё, у кого что было, на общий стол. Стали есть.
Брусника Владимира Ильича оказалась самая вкусная!
На день рождения Владимиру Ильичу подарили канарейку. Товарищи выбрали для него самую красивую и самую певучую канарейку. Увидев птичку, Ильич пришёл в негодование: «Выпустить канарейку сейчас же на волю!» Клетку открыли, но канарейка не улетала.
Она уже успела привыкнуть к Владимиру Ильичу.
Владимир Ильич делился с ближним даже тогда, когда ему самому не хватало. И сам делился, и других учил.
Однажды зимой, в январе месяце, он шёл на важное партийное собрание. Стоял трескучий мороз, а на Ильиче была только кепочка. Вдруг он увидел человека, который ел арбуз. Бедняга так и дрожал от холода: пальтишко на нём было дряхлое, а голова непокрыта.
– Вижу, товарищ, – сказал Ильич, – что у тебя нет шапки. Шапки нет и у меня, но есть кепка. Хочешь, поделюсь?
Человек обрадовался, и Владимир Ильич, достав из-за пазухи нож, отрезал себе большой ломоть арбуза. Приподняв кепку, он вежливо попрощался и пошёл дальше, с аппетитом кушая тот ломоть.
Так он поделился арбузом с совершенно незнакомым человеком.
Купил как-то Владимир Ильич жареную курицу, принёс домой и стал есть. Вдруг к нему в гости пришли дети из детского сада. Владимир Ильич накрыл курицу газетой и сделал вид, что читает в этой газете очень интересную статью. Дети посидели и ушли, а Владимир Ильич сначала хотел доесть курицу, но потом передумал и съел только половину.