Рассвет весело ронял первые лучи на красные крыши Руфенсбурга.
Крыши постепенно делались застенчиво пунцовыми, как щеки юной девицы на первом свидании, и, напитываясь силой рассвета, в конце концов, становились гордо пылающими.
За Лелльской стеной рассвет снисходительно поглаживал разноцветные крыши бедного района. Те светлели неохотно, украдкой, будто стыдясь себя и своих хозяев.
В Руфенсбурге все знали: нет большего счастья в жизни, чем жить в доме с красной крышей.
Под красными крышами жили богачи и аристократы. У них бывали приемы и балы, они могли пить шампанское,любуясь закатом, их дети беззаботно играли в ослепительно красивых садах. И все в их жизни было спокойно, размеренно и предопределено. Сначала – детство, не знающее забот и отказов, потом – юность в хорошем университете, потом – обеспеченная зрелость в кругу приличных людей, ну и, как водится – старость со всеми ее причудами, щедро оплачиваемыми из бездонного кармана.
Эти люди под красными крышами могли позволить себе все. Единственное, чего они остерегались – походы туда, за Лелльскую стену. За ней лежал иной мир, и все в нем было чуждо и неприятно.
В этом мире крыши были синие, зеленые, серые и черные. В этом мире с утра приходилось бежать на работу – не на ту, какую выбрал, а на ту, что выбрала тебя. Потому что деньги не передаются из поколения в поколение, дети получают от родителей лишь дырки в карманах, а кормиться все еще надо. В этом мире каждый был сам себе механик, кузнец, доктор, ткач и спасатель. В этом мире жили люди, которых обитатели первой части города не могли понять без переводчика – хотя говорили на одном с ними языке.
В доме с сине-серой крышей жил мясник Вергильм с женой и сыном. И если бы не он – не было бы этой истории.
Брунельдо Вергильм был хорошим и честным мясником. Больше того – он был даже хорошим и честным человеком, что и вовсе ни в какие ворота не лезет. Часть мяса из его лавки раз в неделю забирали туда, за стену, и мясник втайне этим очень гордился. На доход его, правда, это не сильно влияло – как мы помним, он был хорошим и честным. Это не является грехом, но всегда позволяет хитрым покупателям с краснокрышной стороны забрать товар за смешные деньги – чтобы после продать аристократам втридорога.
Так или иначе, Вергильм трудился, потому что желал обеспечить жену и маленького сына. А вот жена его,видимо, желала чего-то другого.
Не успело Орфеусу Вергильму исполниться трех лет, как Девина Вергильм со скандалом покинула Руфенсбург. Таковы, впрочем,были правила – без скандала покидать город запрещалось. Девина клялась, что однажды откроет глаза всем слепцам под крышами всех мастей. Но ее мужа волновало лишь одно: кто воспитает ребенка и станет его верной помощницей в осуществлении его планов.
Да,планы у него уже были – именно это, видимо, и подтолкнуло Девину к такому сумасшествию. Но – обо всем по порядку.
Через полгода Вергильм женился на Чарите из дома Уардов. Двадцати лет отроду она решилась взять на себя чужого ребенка и несчастного мужчину, не верящего женщинам ни на грош.
Ей пришлось самой поверить ему и его идеям. К счастью, в двадцать лет сделать это еще несложно, и Чарита приняла Бруна Вергильма не только своим мужем, но и наставником.