В элитном московском клубе «Бездетных отцов имени Чичикова» вечер проходил заведённым порядком. Выпускался дым, смаковались напитки. Мягкая, сочная снедь проглатывалась в обмен на слова, исходящие из человеческой глубины. В обеденном зале дым табаков и гул голосов имели, примерно сказать, одинаковую степень подвижной густоты. В общем, начиналось всё по обыкновению: клуб ароматно клубился, и в нём уютно ютились вип-граждане: банкиры средней и большой руки; владельцы магазинов; аптечных дел мастера, что завозят в бедную страну самые дорогие лекарства; чиновники, из нитей закона соткавшие рыболовную сеть. В Клубе общались и полезно общались умельцы жить – представители многих национальностей и вероисповеданий, включая самую передовую веру в то, что «там ничего нет, и надо укрепляться здесь». Их всех, кроме умения жить, объединяло одно формальное качество: они бездетные. Не сказать с уверенностью, отчего столь крепкие мужи не породили потомства. Гормональная ли подкачала природа, или сказался женский упрямый каприз, или сыграла очередную шутку судьба, которая всегда себе на уме… только не случилось у них детей, несмотря на то, что все они имели статус «отцов»: общества, рыночной экономики, гражданских свобод, площадей, парков и чего-нибудь ещё.
Общество бездетных отцов они назвали в честь известного Павла Ивановича Чичикова, который, по их разумению, был выдающимся гражданином, поскольку проложил, как было сказано в уставе Клуба, «рыночный первопуток по диким хлябям Отечества». Да уж, бричка Павла Ивановича немало попетляла по российским захолустьям позапрошлого века, и сам он в поте ума потрудился на благо общества. Экономическая находчивость и личное обаяние, уважение к закону и умение закон обойти – всё это сделало господина Чичикова в глазах благодарных членов Клуба историческим гением, далеко опередившим свою тёмную эпоху. «И по сей день мчится тройка П. И. Чичикова по ухабистым дорогам нашей Родины, сея зёрна либеральной экономики и свободного мышления».
Один из самых богатых членов клуба Тарзан Клопко, вдохновенно тостуя, указал всем на то, что инициалы коммерсанта Чичикова совпадают с инициалами композитора Чайковского: «Не зря это, ой не зря, господа! В данном факте сказался пророческий дар Гоголя, ибо Пётр Ильич тоже оказался бездетным отцом русской симфонической музыки! Выпьем за него!»
Сопредседатель клуба Мразис Д. Д., отец широкой сети валютно-обменных пунктов, впервые в жизни заплакал: ему предстояла операция на селезёнке, пить было невозможно и кушать нельзя почти ничего, в то время как некоторые просто вгрызались в кушанья, отражая на лице наслаждение и страсть. Через полчаса терпения он заплакал от злости, но все подумали, что его трогают за душу тосты, и тогда все встали. Пространство померкло от крупных фигур.
– Хочу выпить за музыку! – воскликнул К. А. Просторотов, совладелец крупнейшего в Москве овощного склада. – Я скоро проведу эксперимент, господа! Насчёт Чайковского! Звучание первосортной музыки должно увеличивать сроки хранения второсортных продуктов! Попомните, что сказал Просторотов!
– А что, недурственный тост! За союз складской и музыкальной культуры! – подхватил кто-то, и шмелиный гул затих на время глотков.