Однажды в наземном переходе с нашей станции на соседнюю стали замечать человека, который приходил и вставал у стены. Он не просил милостыню, просто стоял. Все проходили мимо. А чего было отрываться от спешки ради кого-то, кто просто стоит?
Честно говоря, было трудно определить, женщина это или мужчина. Короткая стрижка, миловидное лицо без макияжа, мешковатая одежда. В мегаполисе множество людей, которые пытаются выживать на небольшие зарплаты, на пособия. Даже если есть жилплощадь, не всегда есть деньги на якобы доступную безбедную жизнь. Никого, короче, не удивлял тип в мешковатой одежде. У нас в городе дорогостоящие каблуки и сумки чередуются с рубашками из девяностых, переданных отцом или старшим братом. Да и странненьких у нас хватает.
Так вот, тип стоял. Пять дней в неделю отправляясь на работу, можно было видеть, что тип стоит у стены и прибывает сам в себе.
Но вот однажды тип запел. Что он там, решался или останавливало что-то другое, может быть просто стыдно было просить денег просто так. В общем, стал тип петь. По пению тоже было не определить, женщина поёт или мужчина. Деланно высокий голос, тусклый старый романс, выводимый из отголоска умения попадать в ноты. Нет, пение типа не было неприятным. Просто оно было бесцветным. Обычно уличные музыканты привлекают внимание, у большинства красивые голоса, хорошая подача. Инструменты доделывают всё остальное. Соло типа было просто громким.