Вечер. Мягкий свет фонарей деликатно подсвечивает оконные проемы. Сумерки настолько сгустились, что руки смотрятся двумя бледными пятнами. Но Ренеция по-прежнему сидела перед зеркалом, не включая свет. Как только вспыхнет лампа, обозначатся резкие штрихи морщин в углах рта и глаз. Станет видно как впали за последнее время щеки. Как поблек и угас оттенок некогда вызывающе ярких губ. Руки станут старушечьими. В крашенных волосах обозначится розоватый пробор и мерзкая белесая седина у корней. Она стара. И это переполняло Ренецию одновременно двумя чувствами: горечью и гневом. Как же так? Именно сейчас, когда она так богата, так влиятельна, так много может и еще так хочет жить, и веселиться … Но она уже стара и скоро светский мир отторгнет ее. Ей придется сидеть дома у огромного лепного камина с вязанием в руках. Она могла бы нянчить внуков, если бы завела в свое время детей. И ведь ее муж, который лишь на пять лет младше, напротив с годами стал выглядеть солиднее и импозантнее. Легкомысленные девицы так и вьются вокруг него на каждой вечеринке, вызывая неутолимую бешенную ревность Ренеции.
Она стара. И с этим трудно смириться. Последняя операция была год назад, но уже тогда хирург сказал ей, что это последняя операция, потому что наступает критический возраст, после которого она уже может не перенести наркоз. Очень хотелось напиться – как вчера, и позавчера, и еще два дня до этого, но нет. Легче всего сейчас впасть в банальный алкоголизм. Стоит ли остаток жизни проводить, ползая по полу и обмазываясь пьяными слезами жалости к себе? Нет, она не такая. Это все еще та Ренеция, которая железной рукой привязала к себе богатейшего человека материка, сделав его шестую женитьбу последней. Это та Ренеция, которая заработала миллионное состояние, безжалостно выжимая из своих сотрудниц каждую копейку. Это та самая Ренеция, которая на протяжении уже сорока лет руководит важнейшими решениями в стране. И она так просто не сдастся, о нет! Даже не ждите!
Она вздохнула, включила небольшое бра в форме розы и взяла в руки телефон.
– Добрый вечер, дорогуша. Я хотела бы назначить завтра, на семь утра еще одну встречу. Что? Да, безусловно у меня проблемы. Мне очень нужно с тобой проработать их. Нет, это исключено, мне нужна только ты. Да, обязательно завтра прямо с утра. Ты ведь сможешь поработать со мной? Вот и чудно. Завтра, в семь.
И она положила телефон на туалетный столик, при этом не удержалась и взглянула на свои руки – о, как ужасно они выглядят! С трудом удержавшись от того, чтобы швырнуть телефон в стену, Ренеция отправилась в ванну. Нужно попытаться преодолеть бессонницу, иначе завтра, на приеме у психолога, она будет как вареная ветошь и та снова уложит ее на обе лопатки, доказав, что в старении нет ничего противоестественного. Нет, не в этот раз, дорогая. Не в этот раз.
Однако бессонница изрядно потрепала Ренецию, так что полседьмого она уже сидела у кабинета Элеммы, раздраженная донельзя.
– Дорогая, нельзя ли не опаздывать на наш прием? – Начала она выговаривать, едва увидев молодую женщину.
– Но ведь еще даже нет семи! – Удивленно воскликнула та. – Разве мы не договаривались на семь?
– Да, но я проснулась раньше. Ты тоже могла бы прийти пораньше, хотя бы ради тех денег, которые я тебе плачу.