Аня стояла перед дверью в кабинет командира части, точно зная, что решение принято и обратного пути нет. Шел 2007 год. Вторая чеченская кампания не была еще официально закончена, ее отголоски докатывались и до Центральной России. Активных боевых действий не было, но напряженность сохранялась. Несколько частей, разбросанных по границе с Чечней, остро нуждались в кадрах, но мало кто туда рвался.
Раздался звук селектора.
– Акимова подошла? Пусть заходит.
Подполковник Евстигнеев стоял у стола, что-то машинально переставляя с места на место.
– Значит, окончательно решила? – спросил он, не отрываясь от своего занятия.
Она всегда не любила его привычку не смотреть в глаза собеседнику.
– Заявление подписано. Я согласна на перевод.
– Насчет заявления – это был вопрос времени. Никогда не сомневался, что ты не усидишь здесь долго. Я по поводу перевода именно в эту часть. Все-таки граница с Чечней… Это окончательное решение? Ты едешь?
«Не похоже, чтобы он меня усердно отговаривал» – подумала она про себя. Ей всегда казалось, что никто к ней здесь серьезно не относится: так пересиживает, пока что-то лучшее не подвернется или замуж не выйдет.
– Да, – просто ответила девушка.
– Хорошо! – сказал Евстигнеев с облегчением и, как ей показалось, благодарностью в голосе, – Значит, поступаешь в часть к полковнику Быстрову…
Тут он впервые оторвал взгляд от стола и уставился в ожидании ее реакции, которая не замедлила себя ждать.
– Товарищ подполковник, я хотела бы…
– Я бы тоже много чего хотел, – жестко прервал ее Евстигнеев. – Особенно оказаться сейчас на пенсии, а не разгребать это дерьмо. Ты не на курорт едешь, поэтому «санаторий» выбирать не приходится! К тому же мне не улыбается перспектива получить нагоняй от старого вояки. Вопросы есть? – сухо закончил он.
– Нет, товарищ подполковник. Разрешите идти?
– Иди.
– Анна! – услышала она уже в дверях. – Это граница, девочка. Не знаю, зачем ты туда едешь, но будь осторожна. Если ты будешь под начальством Быстрова, всем будет спокойнее. Иди.
Аня резко развернулась на каблуках и вышла.
Вернувшись в свой кабинет, она открыла окно и оперлась на решетку. В помещение ворвался запах черемухи и чириканье птиц. Было начало мая. Как быстро все возрождается к жизни, стоит только появиться первым лучам солнца. Вот и ее в этом мае потянуло не домой, а из дома. Улететь, уехать, убежать.
Под окном группа некурящих, но активно принимающих участие в курении других, быстро увеличивалась в размерах. До нее долетел смех Лены, делопроизводителя из штаба. Да, эта умела собирать вокруг себя мужские компании, а на себе завистливые взгляды женщин. Из созерцания Аню вывел телефонный звонок.
– Акимова.
– Анька, ну что? Была у начальника? Подписал? – в трубке зазвенел голос Татьяны, эколога их части и по совместительству ее подруги.
– Да. Заявление подписано. На следующей неделе уезжаю.
– Ну, ты отчаянная. Может, передумаешь еще? Как я тут без тебя? А эта идея с переездом на границу вообще бред сумасшедшего. Готики захотелось?
Таня одна растила четырнадцатилетнего сына и частенько прибегала к его жаргону.
– Танюш, извини, но столько дел накопилось. Надо еще с судебными разобраться. Давай вечером встретимся. Приходи ко мне.