Читать Истинный ариец

Время в охранении тянулось медленно. Тёплая июльская ночь ласкала насыщенными, терпкими запахами разнотравья, мягким ветерком, музыкой стрекочущих кузнечиков и журчанием мелкого ручейка, протекавшего рядом в неглубоком овраге.

Семёну даже на мгновение показалось, что лежит он не в стрелковом окопе на фронтовой полосе под Курском, а на сеновале в своей родной деревне Липовке, что недалеко отсюда в Воронежской области. И лет ему не сорок как сейчас, а восемнадцать и рядом с ним не хлипкий интеллигентский очкарик из Москвы, прибывший в их часть недавно с последним пополнением, а прижавшаяся к нему тёплым, волнующим телом любимая жена Зинаида. На душе солдата стало хорошо и радостно. Усталость, накопившаяся из-за напряжённого затянувшегося ожидания большого наступления немцев, тревога, копошащаяся в душе холодной склизкой змеёй, требовали выхода и от этого эйфорическое состояние было ещё сильней.

Война и связанные с ней пережитые ужасы отошли, как будто исчезли, забылись. Мысли и образы потекли спокойно и неторопливо. Вспомнился маленький сынишка Фёдор, бегущий к нему с вытянутыми руками и семенящий голыми ножками по дощатому полу избы, и старшая дочка Маша, гордо показывающая отцу пятёрку в школьной тетради. И широкое, доброе лицо жены, ставящей на стол в горнице горшок с наваристыми щами…

Тут некстати всплыло в памяти то роковое письмо, полученное осенью сорок первого и настроение, переменилось. В том письме жена, короткими, скупыми строчками сообщала, что их сын Фёдор пропал без вести в окружении где-то под Харьковом. Мелькнула слабая надежда, что сын ещё жив. Очень хотелось в это верить.

Затем вспомнилось начало войны. Жаркое лето, пыльные дороги, кажущееся бесконечным отступление. Окружение. Голод. Окровавленные, вздувшиеся трупы вдоль дорог. Обгоревшие остовы танков. И постоянный страх. И враг, казавшийся ему тогда невероятных размеров, громадным зверем, выкидывающим впереди себя смертоносные стальные щупальца танковых клиньев, рои саранчи одетых в серое солдат, поливающих всё вокруг огнём автоматов и пулемётов, слаженно и деловито делающих своё военное дело. Насылающий тучи быстрых стальных птиц, обильно осыпающих градом бомб и снарядов отступающих бойцов. Да, тогда он казался непобедимым! Очень ещё силён этот зверь и сейчас, спустя два года войны. Пусть даже он уже не тот, что в сорок первом и изрядно потрёпан.

Вдруг что-то вырвало его из потока воспоминаний. Подобравшись, сержант попытался внимательно вслушаться в раздающиеся вокруг звуки и понял, что всё вокруг стихло. Ни насекомых, ни птиц не стало слышно. Причину происходящего опытный солдат никак не смог себе объяснить. И даже показалось, что ручей в овраге начал журчать тише. Пристально вглядываясь в ряды колючей проволоки впереди, в заминированный склон оврага, он заметил, что свет луны, казавшийся до этого мягким и таинственным, воспринимался теперь резким, отбрасывающим острые черные тени.

По телу прокатился холодок и мурашки, как будто повеяло холодным, пронизывающим ветерком. В воздухе повисло тревожное напряжение.

Семён толкнул лежащего рядом рядового, предусмотрительно закрыв ему рот ладонью и жестами приказал изготовиться и глядеть в оба. Прошло несколько минут томительного ожидания. Холодный ветер посреди теплой летней ночи усиливался, становясь уже порывистым. Затем неожиданно накатила непонятно откуда взявшаяся волна липкого, парализующего страха.