то ли ядом стекает солнце, то ли с солнца стекает яд, кровью плачет или смеётся наш кипящий в аду отряд, распевает на завтрак песни, а к обеду хрипит в дыму. бьётся пламя внутри железа в жажде Бездну собой сомкнуть и пропасть в ней, очистив земли навсегда от змеиных гнёзд.
только небо ему не внемлет, то впадая в анабиоз, то рождая всё больше чудищ без способности слышать боль.
с верой в солнце уходит чудо – остаётся нам только бой.
во славу масс нас скормят псам с солёной тканью на глазах, кто свято верит небесам, а кто смеётся, истерзав собою нервы солдатни.
«вот вам и ад во всей красе, горите в нём, держась за нимб, куда ни глянь – живой прицел, готовый к смерти хоть сейчас!»
мы разноцветными пришли, сдирая маски и крича, что мир свободой забурлит, как только сдохнут палачи и казнь взлетит в небытие.
сейчас уйдём, но зазвучим однажды в чьём—нибудь ружье.
слышен грохот душемолки в центре рыков, голосов, сбоку же скребутся волки, не дают свалиться в сон.
рвёшься—рвёшься в уголочке – ад клокочет изнутри, проверяет дух на прочность, мол, хоть с честью, но – умри, ты же жалкие останки прогоревшего давно.
за запястья когти тянут, из вины мне вьют венок, вызывая смех с удушьем (за окном – почти светло).
…кажется, пора есть ужин и носиться средь котлов.
через множество таблеток и улыбки докторов пишем песенки о лете, верить учимся в добро, снова чем—то загораться и не гаснуть в тот же миг, будто нам ещё тринадцать, и мы кажемся людьми, будто мама не кричала: «Вон вдвоём из этих стен!», не ломился в дверь ночами недотраханный отец.
летом сутками носились по подвалам и дворам, рисовали ярко—синим, пели с ночи до утра. что ни день – погоня, драки, игры в пряник или кнут. шерстью грели нас собаки, когда холод крался внутрь.
каждый день мы молча гасли, чьи—то руки рвали мир, мол, учись—ка лучше, ясно?! и не вздумай мне хамить!
ад закончился, как пеплом унеслись за все круги.
дышим с хрипом и по строчке
сочиняем новый гимн.
5. «Потерявший душу свою стрелок»*
сквозь себя провести бесконечность мечей, полыхающий болью, кричащий ковчег, дать заряд, мол, гори, только в прах не сгорай, и растечься песком по прожжённым мирам
* – отсылка к песне Ясвены
сколько ты себя же ни потроши, не найдёшь остатков живой души – только море гари и треск небес.
вот что значит – с детства ломать хребет, чтоб построить чей—то безумный мир, где твоё лицо – каламбур и миф.
…рыл могилу молча и ставил крест, рассыпался пеплом, не прогорев, почему же ты удивлён сейчас?
рассмеялся.
выдохся.
и зачах.
то ли Каин вышел из стен моих, то ли вера вызвала смерть и смрад – обернулся город горой руин, взвыли башни, рухнув на хрупкий храм.