Читать Шофёрские истории и разные размышления

© Валерий Николаевич Лашков, 2021

ISBN 978-5-0053-8474-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Права мы получали в школе после одиннадцатого класса. Одиннадцатилетка была внедрена в СССР в ходе хрущёвских реформ. После восьмого класса четыре дня мы учились, а два работали автослесарями в гараже лесовозов (после теоретической подготовки в первом полугодии девятого класса).

Надо сказать, Хрущёва и реформы времени его правления принято во втором десятилетии двадцать первого века ругать нещадно. Это совершенно несправедливо.

В отношении одиннадцатилетки хрущёвской по сравнению с нынешней: тогда год прибавили за счёт старших классов, в нынешней – младших. Тогда в школе давали специальность и практику работы, ныне – ноль. При этом следует учесть юношескую психологию восприятия практических знаний и навыков – они накрепко остаются на всю жизнь.

Надо сказать и о других важнейших решениях правительства с уважением:

• Жильё

• Отмена сельхозналога (30%)

• Паспорта колхозникам (хотя и с оговорками – по справке председателя колхоза)

• Утрата страха быть «забранным»

К «целине» я также отношусь положительно – в солдатах я там хлеб возил, но об этом позже.

Ужасны, разумеется, карибский кризис и атомная бомбардировка собственной страны (тоцкие ученья и сто пятьдесят! воздушных! ядерных взрывов в семипалатинской степи за два года – 62 и 63).

Долгие годы принято было считать, что эти достоинства и ошибки принадлежат Никите Сергеевичу Хрущеву. Однако в последние десятилетия появился такой огромный объём сведений по этим вопросам, что человеку разумному есть над чем поразмышлять. Особенно имея в памяти многое из того о чем идут споры. Для любого человека принимаются за истину мысли и оценки событий, в том случае, если они близки к собственным оценкам и размышлениям. Эти оценки, разумеется, тоже приходят из анализа более ранней информации, полученной из совершенно разных источников, скажем, для меня – от интеллигента директора школы – шестидесятника, восхищавшегося Александром Исаевичем, до моего малограмотного дедушки, попавшего в немецкий плен в августе 14-го в Восточной Пруссии, и пробывшего в Германии шесть лет.

По некоторым суждениям, Хрущев – троцкист. Возвращаюсь к в вбитым нам в голову определениям, пытаюсь разворошить вбитую информацию. Помогают размышления, изложенные в книгах двух противоположных по подходам к истории России мыслителям, Егора Гайдара и Вадима Кожинова. Подходы Гайдара, в том числе их изменение, от конца восьмидесятых до его ухода, я знаю неплохо, начиная с публикаций в журнале «Коммунист» и до последней его книги. В нулевые на него и его команду дохлых кошек не вешает только ленивый. Понятие «либерал» для основной массы населения стало ругательным. Многие забыли, некоторые не знают, некоторые знать не хотят, что в начале 90-х в условиях катастрофического положения в экономике незалежной России её экономические и политические лидеры, уважаемые и умные академики и премьеры, Абалкин, Силаев и т.п., выхода из кризиса не видели и вынуждены были поставить у руля развалившейся машины управления молодёжь, экономических либералов. Когда у Егора Ельцин спросил: «Ты знаешь, что делать?», то получил неожиданный утвердительный ответ, заключавшийся в необходимости отпуска цен. «Но откуда возьмутся товары», «Не знаю, но мировая практика показывает, что они будут». Гайдар приезжал в Саров, я был на его лекции, на утверждение: «Торгаши будут до предела повышать цены», был ответ: «Мы будем печатать деньги, тоже понимая, что есть предел». И этой команде удалось не дать денежной системе свалиться в гиперинфляцию, хотя супер-, была, но проскочили! Машина со скрипом, тяжёлым рулевым управлением, слабыми тормозами, но поехала, и «… куда ты скачешь гордый конь, и где опустишь ты копыта?». Тут же появились желающие порулить. Конечно же, это была знакомая всем «прослойка»: директорский корпус, «орсовские», московские управленцы, как правило, из бывших профсоюзных и комсомольских деятелей. Основа, разумеется – директора (это условно, там и министры, начальники главков и т.п., как правило – производственники). Народ битый, дело своё знающий, но в новых экономических условиях – туповатый, хотя и во многом интересный. Яркий пример – Виктор Степанович. Другой вид прослойки, вернее, слой, скорее, рой, это личности, кружащиеся вокруг президента. Их происхождение – высшие партийные структуры, «органы» и ряд талантливых проходимцев (милиция и армия в сторонке, как правило).