⇚ На страницу книги

Читать #температураземли

Шрифт
Интервал


По ту сторону пацифизма

У меня похолодело привычно под ложечкой, как всегда, когда я в упор видел смерть. Я ее ненавижу.

М. А. Булгаков, «Записки юного врача»
1

Это предисловие написано в декабре 2020‐го и начале января 2021 года – в те дни, недели, месяцы, когда люди уже привычно говорят друг другу: «когда все это кончится, мы…» Все это – то есть пандемия КОВИД-19. И еще: когда кончится взаимная нетерпимость политических противников в США и в других странах. Или репрессии против гражданского общества в Беларуси. Или то, что происходит в России. Нетерпимость, насилие, унижение – как темные острова в океане болезни, разлитом вокруг.

Когда все это кончится, говорит неубеждаемая надежда, можно будет свободно ездить из одной страны в другую. Обниматься с друзьями и встречаться с кем хочешь. Покупать на кассе в супермаркете шоколадку, просто так, и тут же ее съедать.

Стоики говорят: не надейтесь. В ближайшее время не кончится. Вообще так, как было прежде, до 2020 года, уже не будет.

Может быть, и не будет. Но все же стоицизм сегодня – не самая трудная и не самая таинственная позиция: исторический опыт последних нескольких поколений подсказывает, что человек, готовый преодолеть обстоятельства, может сконцентрировать волю и перенести очень многое. Гораздо сложнее понять, как можно полноценно жить здесь и сейчас и не ожесточиться, а сохранить способность откликаться на события и эмпатически отвечать другим людям.

Новая книга поэта и врача Ирины Котовой состоит из стихотворений, написанных в 2017–2020 годах; до этого у нее вышло еще три сборника. Но именно в 2020 году, кажется, реальность «догнала» поэтику Котовой, словно бы проявила ее стихи, как проявитель – фотобумагу. Довольно жутко это говорить, но «Температура земли» – максимально актуальная книга, и не только – и даже не столько – потому, что в ней есть стихотворения о том, как врачи борются с пандемией, но в целом благодаря тому поэтическому мировоззрению, которое в ней высказано. Новые стихотворения Котовой помогают понять – отчасти позитивно, отчасти «от противного» – как сегодня можно жить не в режиме ожидания, не воспринимая нынешнее существование как черновое и пробное, а реализуя свою способность к действию, или, как говорят социологи, агентность.

2

При сплошном чтении стихотворений Котовой впечатляет количество образов, связанных с насилием и унижением другого человека; и то, и другое Котова изображает как кошмар, неотменимо присутствующий в человеческой жизни. Некоторые шокирующие сцены Котова описывает с позиции непосредственного свидетеля (особенно сильное впечатление производит заключительная поэма о семейном насилии), некоторые – как медийные образы, возникающие на экране телевизора или в соцсетях, но самое страшное и впечатляющее в этой книге – визионерские строфы, в которых возникает своего рода галлюцинаторная мистика агрессии:

броня родины не тянется как колготки
въедается в кожу
повсюду – противотанковые сооружения связанных рук
генетический код сопротивления стирается ластиком
                  темной географии языка
репетициями парадов побед
страны скользят по горбушке хлеба в воду
спасательные круги расходятся во мнении
от безысходности войны синица орет в пасмурном небе