– Никакой это не слуховой аппарат, – объяснил Хьюберт Фарнхэм. – Это радиоприемник, всегда настроенный на частоту сигнала тревоги.
Барбара Уэллс от изумления замерла, так и не донеся ложку до рта.
– Мистер Фарнхэм, вы думаете, что они все-таки собираются напасть на нас?
Хозяин дома пожал плечами:
– К сожалению, Кремль не делится со мной своими секретами.
– Отец, перестань пугать наших дам, – сказал его сын. – Миссис Уэллс…
– Называйте меня просто Барбара, – перебила его молодая особа. – Я даже собираюсь через суд добиться разрешения опускать слово «миссис» перед своим именем.
– Для этого вам вовсе не требуется разрешения суда.
– Учтите это, Барб, – заметила его сестра Карен. – В наше время бесплатные советы очень дороги.
– Помолчи. Барбара, при всем своем уважении к отцу я все же считаю, что ему просто мерещатся всякие страсти. Войны не будет.
– Надеюсь, вы правы, – спокойно сказала Барбара. – А почему вы так считаете?
– Потому что коммунисты – прежде всего реалисты. Они не рискнут начать войну, в которой могут понести потери, даже если будут уверены в победе. А тем более они не рискнут устроить войну, победить в которой не в состоянии.
– В таком случае, может быть, они заодно перестанут устраивать все эти ужасные кризисы, как на Кубе? А взять, к примеру, шум из-за Берлина: как будто кому-то есть до этого Берлина какое-нибудь дело! А теперь еще это! Никаких нервов не хватит, – сказала мать. – Джозеф!
– Да, мэм?
– Приготовьте мне кофе. И бренди. Кафе-ройял[1].
– Да, мэм. – Слуга, молодой негр, убрал со стола тарелку, к содержимому которой она почти не притронулась.
– Отец, – заметил молодой Фарнхэм, – а ведь мать беспокоится не из-за каких-то там дурацких кризисов. Это ты нервируешь ее своим паническим поведением. Ты должен вести себя спокойнее.
– Нет.
– Да, должен! Мать совсем потеряла аппетит… и все из-за какой-то дурацкой пуговицы, торчащей у тебя в ухе. Нельзя же так!
– Перестань, Дьюк!
– Сэр?
– Когда ты стал жить отдельно от нас, мы договорились оставаться друзьями. И я всегда рад выслушать твое мнение как мнение друга. Но все это не дает тебе права встревать между мной и твоей матерью – моей женой.
– Но, Хьюберт… – протянула его жена.
– Прости, Грейс.
– Ты слишком строг с мальчиком. Это беспокоит меня.