Если опустить веки, на какую-то минуту и впрямь покажется, что ты в лесу. Только звуки отсутствуют – ни пения птиц, ни стука дятла, ни шипения ветра наверху, в мириадах сосновых иголок. Зато запахи какие! Тут тебе и отсыревшая, будто после затяжного ливня, древесная кора, и не избалованная сентябрьским солнцем земля, и прелая прошлогодняя трава, приподнятая липкой шляпкой масленка. Грибной дух – самый густой, самый настырный…
Но если вновь открыть глаза, окажется, что вовсе не опавшая хвоя пружинит под ногами. И не шершавых вековых стволов касаются твои плечи, а заскорузлой каменной кладки с торчащими из трещин клочьями мха. Ле́са, до сих пор стоящего перед внутренним взором, тут нет и никогда не было. Реален только древний подземный ход, влажная духота и смесь ароматов. И шепот, зовущий из темноты:
– Иди сюда-ааа, иди ко мне-еее, здесь так уютно-ооо…
Мужчина, давший себе пару минут на передышку, вновь взвалил на плечи бесчувственное тело и пробормотал в ответ:
– Я уже здесь. Я принес тебе подарок. Снова.
– Погаси све-еет, здесь так хорошо, когда нет света-ааа…
Мужчина чертыхнулся и выключил налобный фонарик. Хоть бы раз увидеть обладателя зовущего из темноты голоса! Хоть бы раз посмотреть в глаза своему мучителю и благодетелю! Тому, кто дарит невыносимое наслаждение, еще более невыносимую боль и повелевает мыслями.
Мужчину уже минут десять била крупная дрожь: не то от перенапряжения (тело назначенного на роль жертвы оказалось неожиданно увесистым, из-за чего и пришлось делать коротенький привал), не то от нервов. Он и стремился поскорее окунуться в густой, вязкий, непроглядный мрак, и безумно боялся этого. Снова боялся. Он давно уже сбился со счета, сколько «подарков» заставило его принести невидимое подземное божество, пахнущее осенним лесом, студеной водой, гнилушками и грибами.
Без фонарика – хоть глаз выколи, но стены узкого коридора не дадут сбиться с пути: здесь нет ответвлений, ниш, дверей и поворотов, не ошибешься.
Приближение самого ответственного момента он почувствовал загодя, за несколько шагов до нужного места. Еще десяток метров вперед, на одной лишь силе воли – и трепетание в груди сменилось неистовым стуком сердца. Жертва на плечах застонала, задергалась… Здесь не было никаких меток, никаких видимых или ощутимых признаков окончания пути, никто не подсказывал ему, где именно следует остановиться, но он знал, что прибыл к цели. Он каждый раз находил это место в кромешной тьме. Или, вернее, его каждый раз приводили в это место.
Пора!
Мужчина скинул на каменный пол «подарок». Что-то накатывало из темноты с противоположного конца коридора, накатывало, накатывало… Истошный крик мужчины слился с криком жертвы.
Целую вечность спустя он осознал себя бредущим обратно. Тело он волочил за собой за обе ноги – оно будто бы стало килограммов на двадцать легче, хотя мужчина знал, что, выйдя на свет, вновь не обнаружит на трупе никаких видимых повреждений. Подземное божество высасывало приносимые «подарки», но что именно высасывало, какую субстанцию, какие биотоки или что-то еще более метафизическое, он понятия не имел. Кожа не повреждена, кровь на месте (проверено неоднократно!), внутренности тоже в наличии… вроде бы… и все же вес жертвы всякий раз становился таким, что покойника уже спокойно можно было тащить волоком по щербатым булыжникам пола.