Крепко ухватил меня за чуб ветер, дёрнул – рассыпались в стороны волосы. Натужились перед лицом тощие синие губы, нездорово раздулись; закатились стеклянные глаза – очередной толчок готовил невидимый монстр. И свершилось: мокрой шерстью хлестнул мороз меня по щеке – вцепились бесчисленными челюстями в тело – окорок ядовитые мурашки. Неуютно и холодно стало под куполом балахона. Зажглись бледно – голубые огни под ногами: ободрил порыв ветра крошечных мистических зверьков – хищников, тех, которых мы с ароматным хрустом давим тяжёлыми подошвами, скатываем в снежки, тех, которые в ночи подстерегают отовсюду несчастную жертву. Именно эти, казалось, безобидные существа, загрызают облезлых собак в переулках, сбрасывают с веток зазевавшихся птиц, до костей обгладывают путника, обессилевшего, павшего в ледяной пустыне голых деревьев и безликом оскале мёртвого одиночества: на жизнь покушаются, усевшись, тянут булькающие в грелке – гортани соки жизни. Зимними бесами прозвали их в народе, боялись – до сих пор из самых глубоких рвов истории подмигивает нам нечисть. Точно тихо шепчет на ушко: «Здесь мы, везде мы, и с тобой мы!»