Это случилось в четверг, в самый разгар осени, в 17.27. Погода в тот день стояла ненастная, и я впервые за несколько недель выбралась из дома.
– К посадочной платформе номер один прибывает пригородный электропоезд, следующий до станции «Кингс-Кросс Сент-Панкрас». Просим в целях безопасности не заступать за желтую линию.
Я на всякий случай отошла подальше. Слишком уж манил к себе край платформы.
Люди толкались на перроне. Не успел поезд замедлить ход, как они гурьбой ринулись к дверям. В час пик сложно оставаться приличным человеком. Нам всем есть куда спешить.
Двери с шипением разошлись. Толпа хлынула внутрь.
Вагон набился до отказа, но я успела заприметить свободное местечко в заднем ряду, возле окна, и плюхнулась на сиденье прежде, чем меня опередили.
В груди было тесно, воздуха не хватало. Пришлось глубоко вдохнуть, следя за дыханием. Не помогло.
Зиба, не распускай сопли. Возьми себя в руки! Вечер и без того предстоит непростой.
– Осторожно, двери закрываются. Поезд следует до станции «Кингс-Кросс Сент-Панкрас».
В вагоне изрядно воняло – то ли горелым мусором, то ли гнилыми фруктами. Скривив нос, я огляделась, чтобы сориентироваться на месте и унять тревогу. Мой прежний психотерапевт называл это стратегией выживания.
Из прохода между рядами на меня глядел мужчина. С короткой стрижкой, рукава рубашки отутюжены до бритвенно-острых складок. Галстук завязан туго, под самое горло. Мужчина явно был взволнован и даже взвинчен, судя по тому, как он дергал лицевыми мышцами и часто моргал.
Через несколько рядов сидел парень, весь в кистозных прыщах, с впалыми щеками и гнилыми зубами. Он нервно теребил руки и ковырял ногтями ранки на коже. Все симптомы – и физические, и поведенческие – указывали на метамфетаминовую зависимость. Перехватив мой взгляд, парень отвернулся.
Наркотики – не мой профиль, но я кое-чего набралась у Дункана, когда тот перешел в отдел нравов, или, как его сейчас называют, «эскадэ-девять». Наркоманы почти все как один судимые. И психологический портрет у них будто под копирку: паранойя, тяга к насилию, бессонница, галлюцинации… Хотя, если не слишком увлекаться наркотой, на первое время можно сохранить подобие здравого рассудка.
Напротив сидела дама лет шестидесяти с маленьким золотым крестиком на шее и браслетом из четок на запястье. Она читала последний выпуск «Метро», покусывая ноготь и качая вверх-вниз ногой. Нервничает, значит. Или, возможно, не рада новостям в газете. Я мельком взглянула на заголовки с обратной стороны листа.