⇚ На страницу книги

Читать Затмение. До и после. Тетрадь 27

Шрифт

Интервал

Редактор Антон Киреев

ISBN 978-5-0053-7369-4 (т. 27)

ISBN 978-5-0053-6759-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Киреев Ю. П.

Тетрадь 27

Репортажи из 90‐х

Сборник

Глава 1

Маята с бинтом на сердце

Макдоналдс

Я однажды

Всерьёз заболел.

Я позорно опять переел.

Перебрал я,

Укрыв от налога,

Между строк

Недозволено много.

Неужели

Напрасно мой дед

Завещал мне

Пожухлый портрет?

Смотрит он на меня

Со стены,

С той, далёкой

Гражданской войны.

Революции

Серенький рыцарь.

Но от взгляда его

Не укрыться.

А комфортно ль

На мушке из прошлого

Отвечать

на вопросы дотошные?

Неужели мы

Напрочь забыли

Про этапы

По царской Сибири?

Неужели забыли

Так скоро

Колокольное

Соло Авроры?

Неужели и дым

Коромыслом

Холостым был

И в ленинском смысле?

Для того ли

Катили телеги

С пулемётами

На привилегии,

Чтоб портфелями их

По квартирам

Растащили свои же

Кумиры?

Да, они

Замахнулись на жизнь,

Чуть похожую

На коммунизм,

А на деле

Противную в корне

Чистым помыслам

Речи нагорной?

Светоч

Что за чушь?

Что за бред?

Что за брёх?

Что за ловля

Надуманных блох?

Верить в ересь —

Подымутся

Волосы.

Это песенка

С вражьего голоса.

Но как быть?

Ведь от этой напасти

Раскололась башка

На две части.

И лишился я

Вкуса к мышлению.

А невролог —

Остаток терпения.

Невдомёк

Участковому лекарю,

Что нужна мне

Не грелка,

А лекция,

Что я стану,

Как прежде, здоровым

Лишь от чистого

Светлого слова,

Что мне правда нужна,

Только правда.

Целиком,

Не делённая на два.

В несуразность

Реальностью

Загнанный

Я друзей

озадачил диагнозом.

А друзья

оценили историю

И меня

Погрузили

На скорую.

Так соцстраховской

Ватной периной

Приласкала меня

Медицина.

Стол – щадящий

Любые заскоки.

А режим —

Сон мертвецки глубокий.

А за всё

Презентует рецепт

Свет в тоннеле,

Хотя и в конце.

Я очнулся.

Но нет,

Не в тоннеле —

А в палате.

На белой постели.

Я проснулся

От мягкого света.

Как светла

Практиканочка Света!

Хлопотлива,

Легка,

Величава.

Не сестра,

А царевна Минздрава.

Тёплым словом,

Потом лишь

Лекарствами

Помогает задумчивым

Здравствовать.

Но консилиум

Утренним топотом

Растоптал

Милосердные хлопоты.

Осмотрел

Головные напасти.

За две целые

Принял две части.

И прилежно сочтя,

Что двуглавые

Дважды вздорные,

Трижды лукавые,

Жалким трёпом

Назвал

Трепанацию,

Панацеей признал

Ампутацию.

А сестре пригрозил

Гиппократом.

И до завтра

Затихла палата.

Дозревание

Жду осмотра.

Куда торопиться?

Как арбуз,

Дохожу до кондиции.

Дозреваю неделю.

А может все три.

Никому я не нужен здесь

Кроме сестры.

Не эмблему —

Живую змею неужели

На халатах

Медбратья пригрели?

Не от их ли,

От щедрых пилюль

Мне взбрелось

Улизнуть

В вестибюль

И уйти

В полосатой пижаме

На второе рождение

К маме.

Без знакомств,

Без завкома,

Без денег

Даст мне силы

Берёзовый веник.

Дух вернёт

Ключевая вода,

А больничный покой —

ерунда!

От бесплатных

Таблеток из мела

И лицо,

Как стена, побелело.

И гастрит —

Диссидент от диеты

Стал ежом

От лапши из газеты.

И гуляют колючие розги

Вдоль по тракту,

Но больше по мозгу

И раскалывают

И мешают

Слиться в целое

Двум полушариям.

Пусть палата

Совсем не тюрьма,

Но шиповный цветник

Для ума.

Только я всё никак

Не дозрею:

Не больной,

А помгромщик скорее.

Я выламываю

Себя

Из СИЗО,

Где ютится судьба.

И зову,

засветиться способных,

В вестибюль —

Постоять за пособием.

Соучаствует в доле

При этом

В белоснежном халатике

Света.

Пусть уменья лечить

Не хватает,

Но палату теплом

наполняет.

Дополняют смешливые